— Добрый вечер, Генри Ламб, — сказал он.
Я вздрогнул от удивления.
— Дедлок?
— Не пугайтесь. Стирфорт — мой сторожевой пес. Питбуль Директората. Некоторое время назад он согласился подвергнуться небольшой процедуре, которая позволяет мне иногда одалживать его физическую форму.
— Невероятно.
— И если уж речь зашла о форме… Какой чудный джемпер. — Тело Стирфорта издало несколько бульков, которые, как я предположил позднее, видимо, были смехом. — У нас не осталось выбора, — сказал он. — Сегодня вы встречаетесь с заключенными. Вам необходимо выудить у них одну весьма ценную информацию. Местонахождение женщины по имени Эстелла. Вы меня поняли, Генри Ламб? Я вполне ясно выразился?
— Кто эти заключенные? Откуда им столько всего известно?
— Я не хочу называть их имена. Пока еще рано.
— Дедлок, мне необходимо знать, кто эти люди.
Дождь пошел сильнее, каждая капля словно молотком колотила по стеклу.
— Ай-ай, — то, что находилось сейчас в Стирфорте, издало дребезжащий смешок. — Разве кто-нибудь говорил, что они — люди?
Раздался еще один, последний, треск, и лицо Стирфорта, по которому бежали капельки пота, расслабилось и вернулось в свое обычное состояние.
— Что это такое было, черт побери?
Стирфорт рывком вытащил из кармана платок и протер лицо.
— Теперь вы понимаете цену войны, — пробормотал он. — И мы не можем себе это позволить. В сколь-нибудь длительной перспективе.
Проезжая сквозь ночь, машина миновала Южный Лондон, переехала через реку и направилась к центру города. Поездка проходила в тишине, если не считать звуков ливня, бьющегося о лобовое стекло, окна, крышу.
Наконец мы миновали Трафальгарскую площадь, свернули на Уайтхолл и остановились перед металлическими надолбами, охраняемыми вооруженным человеком с автоматом на шее. Волосы прилипли к его лбу, форма промокла. Охранник дал знак Барнаби опустить окно.
— Сообщите, по какому делу, — сказал он со всем бескомпромиссным обаянием немецкого пограничного чиновника.
— Меня зовут Барнаби. Это Стирфорт. Мы работаем на мистера Дедлока.
Солдат заглянул в салон машины, потом неловко отступил назад.
— Извините, джентльмены, — сказал он. Потом еще раз, испуганно: — Примите мои искренние извинения.
Барнаби возмущенно пробормотал что-то, поднял окно и направился к самому знаменитому адресу в Англии.
Я думаю, что, наверное, в недоумении тряхнул головой.
— Не может быть, чтобы вы это серьезно.
Стирфорт не смог скрыть горделивую нотку в голосе.
— Добро пожаловать на Даунинг-стрит.
