Каковы бы ни были его мотивы, ему они пошли на пользу, потому что, если бы мистер Джаспер и я остались на том месте, где только что находились, два шипящих огненных шара, влетевших через окно минуту или около того спустя, пришлись бы точно на наши головы. А так они отскочили от стены и, упав на ковер, начали расползаться пламенем.
Через мгновение комната заполнилась звуком и светом. До того времени я даже не представлял себе, какой сильный шум производит пожар, какой апокалипсический рев. Мы начали задыхаться от дыма, глаза у нас заслезились, и мы поспешили из комнаты в коридор, потом вниз по лестнице. Кот бежал впереди. Мы слышали, как у нас за спиной, в спальне, разгорается пожар — жалобные стоны паркета, потрескивание дешевой мебели, откалывание деревянных панелей и штукатурки. Снаружи — крики паники и смятения.
Едкий черный дым поднимался перед нами, а я все никак не мог отпереть входную дверь. Наконец, после малой вечности, дверь распахнулась, и мы благодарно выбежали на улицу.
Уже собралась толпа, которую болезненное любопытство привлекло к этому зрелищу катастрофы. Коренастый, толстошеий человек подбежал и вытащил нас из дыма.
— Ну, вы целы? — спросил он, когда мы немного пришли в себя. Я услышал вдалеке вой приближающихся сирен.
— Спасибо, — удалось наконец выдавить мне. — Я в порядке, — ответил я, отирая слезящиеся глаза.
— Черт побери! — Толстошеий человек, казалось, был взбешен. Я заметил, что у него в ухе такая же, как у мистера Джаспера, заглушка под цвет кожи. — Откуда эти сукины дети узнали, что мы здесь?
— Понятия не имею, — раздраженно сказал Джаспер, волосы у него были опалены, лицо покрыто сажей. — Генри Ламб, познакомьтесь: это глава нашей службы безопасности. Стирфорт, познакомьтесь: Генри Ламб.
Мистер Стирфорт был не то чтобы толст, но имел плотное сложение человека, не злоупотребляющего спортом; глядя на таких, никогда не знаешь, сколько там под кожей мускулов, а сколько — жира. Он катастрофически лысел, что пытался безуспешно скрыть, зачесывая челкой свои светлые волосы, которые казались крашеными. Будь он игроком в американский футбол, я бы сказал, что это седеющий полузащитник, которому дали последний шанс проявить себя в игре, венчающей его карьеру.
— Генри, — тихим голосом сказал Джаспер, — где блокнот?
Я был готов расплакаться.
— В доме. Я его обронил.
Стирфорта даже понукать не пришлось. Несмотря на то что из дверей и окон дедовского дома валил дым и отчетливо были видны шестифутовые языки пламени, он ринулся внутрь с энтузиазмом щенка, играющего с первой в своей жизни палочкой.
