– Кэролайн изменялась в комнате Стефана, – сказала Бонни. – И если это ползание, подобно ящерице, не искажение тела, то и у меня должно получиться так же. – Она опустилась на пол и попыталась развернуть свои локти и колени так, как это делала Кэролайн. Но у нее не получалось.
– Видишь?
– О, Господи! – Джим стоял в дверном проеме кухни, держа уже почти выскальзывающий из его рук поднос с едой. Запах острого супа мисо разносился по комнате, но Бонни не была уверена, что ей когда-нибудь еще захочется есть.
– Все нормально, – торопливо вставая, сказала она. – Я просто… хотела попытаться кое-что сделать.
Мередит также встала, – Это для Изабелл?
– Нет, это для Обаасан, я имею в виду, бабушки Иса-чан… Бабушки Сэтао…
– Я тебе уже говорила, называй всех так как тебе привычней. Обаасан нормально, точно так же, как и Иса-чан, – мягко, и одновременно твердо сказала ему Мередит.
Джим как будто расслабился, – Я пытался заставить Иса-чан есть, но она только бросает подносы в стену. Говорит, что не может есть, что кто-то душит ее.
Мередит многозначительно посмотрела на Бонни. Затем вновь обернулась к Джиму,
– Почему бы тебе не позволить мне взять это? Ты уже прошел через многое. Где она?
– Наверху, вторая дверь слева. Если… Если она будет говорить что-нибудь нереальное, просто не обращай внимания.
– Хорошо. Останься с Бонни.
– О, нет, – торопливо пробормотала та. – Бонни идет с тобой, – она не знала, делает она это для собственной безопасности, или пытается защитить Мередит, но накрепко вцепилась в подругу.
Наверху Мередит локтем аккуратно включила свет. Затем они нашли вторую дверь слева, за которой находилась пожилая леди напоминающая куклу. Она находилась в самом центре комнаты, лежа точно по центру хлопчатобумажного матраса на кровати. Когда они вошли, она села и улыбнулась. Улыбка осветила ее морщинистое лицо и превратила его в почти детское счастливое личико.
– Мигуми-чан, Бенико-чан, вы прибыли, навестить меня! – воскликнула она, кланяясь в сидячем положении.
– Да, – медленно произнесла Мередит. Она опустила поднос возле пожилой леди.
– Мы пришли, навестить вас, госпожа Сэтао.
– Не играйте со мной! Это Инари-чан! Или вы считаете меня безумной?
– Все эти чаны. Я думала, «Чан» – китайское имя. Разве Изабелл не японка? – прошептала Бонни за спиной Мередит.
Но они не учли одной вещи: похожая на куклу старушка вовсе не была глухой. Она громко засмеялась, подняв обе руки и прикрыв ими рот, словно застенчивая девчушка. – О, не дразните меня, прежде, чем я поем. Itadakimasu! – она взяла с подноса тарелку с мисо супом и стала пить его.
