Ветлугин тоже поискал глазами сказавшего о пуговках, поискал, но не нашёл: такой плотной стеной стояли слушатели.
Он уплатил деньги, взял завёрнутые пластинки и вышел на улицу. Был выходной день. Весёлый праздничный гомон стоял над посёлком. Даже милиционер, одиноко отдыхавший на завалине, в калошах на босу ногу, сосредоточенно и угрюмо бренчал на балалайке. Женщины сидели стайками у сеней бараков, подмигивали вслед Ветлугину, задорно посмеивались. А строгая, сухонькая Клавдия, стоявшая на улице с миской в руках, совсем громко сказала своей товарке:
— Красивый наш инженер — как ангел! Румянцы у него в лице такие сочные, ну просто прозрачные...
Ветлугин невольно прислушался. Слова старухи рассмешили его и в то же время он почувствовал себя польщённым. Что ответила другая, он не разобрал, но отчётливый горловой голос Клавдии донёсся ещё раз издали:
— Ну, прямо прозрачные!.. Как кисель брусничный!
— Какую чепуху придумала! — прошептал Ветлугин, с усмешкой всё ускоряя шаги. — Прозрачный румянец...
Он провёл ладонью по щеке: кожа была гладкая, упругая.
— Сочный! — повторил он, уже издеваясь над собою и злясь на Клавдию. — При чём же тут кисель! Не дай бог, ляпнет она такое при Валентине!
Ветлугин только что вернулся из тайги, где срочно строилась подвесная дорога для лесоспуска. Машинам растущей электростанции нужно было топливо. Новые моторы на шахтах и на руднике, мощные драги, работающие и подготовляемые к пуску, — всё требовало электроэнергии, а источник энергии — стволы деревьев (золотые и лучистые в разрубе, как солнце, отдавшее им эту энергию) теперь просто брёвна — лежали «у пня», на заросших старых болотах или в камнях, на россыпи. Солнечная энергия, сжатая, спресованная в миллионах кубов горючего, ждала своего сказочного перевоплощения. Но как просто, буднично готовилось это перевоплощение!
— Мотор? — ответила Анна Сергеевна на вопрос Ветлугина. — Да, пожалуйста! Возьмите хотя бы тот, что из старого оборудования, заброшенного с Лены.
— Этакое старьё! — возмутился тогда Ветлугин.
— Ничего, отремонтируете, — сухо сказала Анна, упорно не желавшая понять, как испортит старый-престарый мотор всю поэзию трудного дела дровозаготовщиков.
Этот мотор походил на разбитого параличом старика, много лет пролежавшего на заржавленной затхлой кровати, и Ветлугин почти с отвращением осмотрел его и, приказав немедленно лечить, сам наблюдал за лечением, чтобы только доказать Анне всю зряшность её затеи.
