— Да, я знаю об этом. Нилин уже ставил подобные опыты. И огромное количество других.
— Верно. Но они применяли мягкое излучение. А у нас было жёсткое, мы всаживали в океан всё, что имели, всю мощность.
— Это может привести к неприятным последствиям, — заметил я. — Нарушение Конвенции Четырёх и ООН.
— Кельвин… не прикидывайся. Ведь теперь это не имеет никакого значения. Гибаряна нет в живых.
— Ага, Сарториус всё хочет свалить на него?
— Не знаю. Я не говорил с ним об этом. Это не важно. Сарториус считает, что коль скоро «гость» появляется всегда лишь в момент пробуждения, то, очевидно, океан извлекает из нас рецепт производства во время сна: видимо, полагает, что самое важное наше состояние — именно сон. Поэтому так поступает. А Сарториус хочет передать ему нашу явь — мысли во время бодрствования, понимаешь?
— Каким способом? Почтой?
— Шутить будешь потом. Этот пучок излучения мы промодулируем токами мозга кого-нибудь из нас.
У меня вдруг прояснилось в голове.
— Ага. И этот кто-то — я. Так?
— Да. Он думал о тебе.
— Сердечно благодарю.
— Что ты на это скажешь?
Я молчал. Ничего не говоря, он медленно посмотрел на погружённую в чтение Хари и опять перевёл взгляд на моё лицо. Я почувствовал, что бледнею, и не мог с этим справиться.
— Ну как?.. — спросил он.
Я пожал плечами.
— Эти рентгеновские проповеди о великолепии человека я считаю шутовством. И ты тоже. Может быть, нет?
— Да?
— Да.
— Это очень хорошо, — сказал он и улыбнулся, как будто я исполнил его желание. — Значит, ты против всей этой истории?
Я не понимал ещё, как это произошло, но в его взгляде прочитал, что он загнал меня туда, куда хотел. Я молчал. Что теперь было говорить?
— Отлично, — произнёс он. — Потому что есть ещё один проект. Перемонтировать аппарат Роше.
— Аннигилятор?..
— Да. Сарториус уже сделал предварительные расчёты. Это реально. И даже не потребует большой мощности. Аппарат будет действовать неограниченное время, создавая антиполе.
— По… подожди! Как ты себе это представляешь?
— Очень просто. Это будет нейтринное антиполе. Обычная материя остаётся без изменений. Уничтожению подвергаются только… нейтринные системы. Понимаешь?
Он удовлетворённо улыбнулся. Я сидел приоткрыв рот. Постепенно он перестал улыбаться, испытующе посмотрел на меня, нахмурился и, подождав немного, продолжал:
— Итак, первый проект — «Мысль» — отбрасываем. А второй? Сарториус уже сидит над этим. Назовём его «Свобода».
Я на мгновение закрыл глаза. Стал быстро соображать: Снаут не физик. Сарториус выключил или уничтожил видеофон. Очень хорошо.
