Линнет обходила дом деда — торговца шерстью, и сердце ее колотилось в ушах. Запах реки просачивался сквозь стены и пропитывал воздух, принося с собой поток воспоминаний.
Переходя из комнаты в комнату, она давала указания секретарю, семенившему позади нее.
— Продайте это… и вон то, — сказана она, на ходу указав на резное кресло и приставной столик.
Большая часть мебели не принадлежала ее семье, поэтому она ей не нужна.
Это был их лондонский дом. Сколько она себя помнила, они с Франсуа и дедушка останавливались здесь, когда дедушка дважды в год наезжал в Лондон по своим торговым делам. Дом никогда не был таким шикарным, как их дома в Фалезе и Кале, но все равно сейчас казался меньше по размерам и более обветшалым, чем в ее воспоминаниях.
Как в большинстве купеческих домов, дедушка вел свои торговые дела на первом этаже. Кухня располагалась позади дома, а семейная гостиная и спальни — над магазином.
Линнет задержалась на пороге в гостиную. Она улыбнулась, вспомнив вечера, которые они с Франсуа проводили за игрой в шахматы или в триктрак на полу возле угольной жаровни.
— Из этой комнаты что-нибудь желаете сохранить? — спросил секретарь.
Табуретка для ног в углу привлекла ее внимание. Линнет сглотнула ком в горле, когда вспомнила, как дедушка клал на нее ноги в конце длинного дня.
— Отправьте это в мой новый дом, — распорядилась она.
— Табуретку, миледи? — Секретарь поднял глаза от листа бумаги, который держал в руках, и вскинул свои тонкие седые брови. — Она в очень плохом состоянии.
Когда она кивнула, он сунул нос в бумагу и нацарапал еще одну запись. Она оставила его в гостиной и прошла в смежную спальню.
Горло сдавило, стало трудно дышать.
Вдруг она снова стала одиннадцатилетней девочкой, которая прячется вместе с братом под полированной дубовой кроватью. С колотящимися сердцами, держась за руки, они с Франсуа наблюдают, как мужские ноги передвигаются по спальне. Ладони ее вспотели, когда она вспомнила голоса мужчин, споривших о том, кто что возьмет, и серебряный конец трости, стучавшей по полу.
Она повернулась так быстро, что толкнула старого секретаря, и ей пришлось схватить его за руку.
— Почему бы вам не отдохнуть здесь, в гостиной, мастер Вудли, пока я поднимусь в мансарду? Вряд ли там есть что-то такое, что мне захочется оставить, да и лестница слишком крутая…
