Пройдя еще немного и отметив про себя доходные дома начала ХХ века, он вдруг обратил внимание на невзрачный одноэтажный особняк пушкинской поры. Паша давно знал, что этот особняк купил для своей фирмы олигарх Пересовский, но никогда не задумывался, что он расположен так близко от дома Веткина. Веткин жил, говоря языком экскурсовода, в образце строительства хрущевской эпохи. Хрущевки бывают не только пятиэтажные. Строили тогда и девяти-, и двенадцатиэтажные дома. С такими же узкими и неудобными лестницами и крошечными квартирами. В таком доме номер 39 по Кузнечной улице и жил Стас Веткин. Прикинув расстояние, Паша понял, что Веткин из окна мог видеть, что делается у Пересовского в офисе.
Паша вошел во двор. Ничего интересного дом собой не представлял. Таких домов тысячи. Если бы не погода, можно было бы посидеть под фонарем на лавочке у подъезда и погрустить, подумал Паша, глядя на простую дверь, куда в последний раз вошел Стас и откуда он ушел в последний путь. Еще немного погрустив, он решил, что теперь пойдет к ближайшему метро «Павелецкая», а оттуда – сразу домой. Никого вокруг не было. Он помнил этот подъезд, заваленный цветами три года назад. Сейчас ни одного человека, ни одной веточки цветов. Тишина такая, как будто три часа ночи, а не восемь вечера.
Паша побрел к метро. Только двое двигались навстречу ему из тумана. Шли они не спеша и не прогуливаясь, типичной московской деловой походкой, по которой отличишь коренного москвича в любой точке мира. Они очень спокойно разговаривали на ходу, и чем ближе походили к фонарю, тем отчетливее Паша понимал, что одного из них точно знает. Подойдя совсем вплотную, он окончательно убедился, что это Стас Веткин. Тот тоже узнал Пашу, слегка кивнул и прищурил глаза под толстыми стеклами очков. Природная интеллигентность Стаса проявила себя: он не мог не поздороваться со знакомым хотя бы глазами, пусть это и было смертельно опасно. Паша посмотрел на второго. Его он точно никогда не видел, профессиональная память не могла обмануть. Паша, ошалевший, застыл на месте, провожая пару взглядом, а те в прежнем темпе прошли к дому и скрылись в подъезде. Когда способность соображать вернулась, Паша быстрым шагом пошел по направлению к метро. Проходя мимо дома Пересовского, он размышлял о том, что никто и никогда не узнает правды, потому что он, Паша, будет молчать.
Дома он ни слова не сказал жене о сегодняшней встрече. Спросил, как отметили годовщину сотрудники телевидения, и, узнав, что никак, достал водку и выпил, не чокаясь, с женой. Обычно после этого Паша становился разговорчив, но сейчас он ушел в себя и надолго замолчал. Жена, зная его сентиментальность, подумала, что он переживает за Веткина. Она тоже помнила Стаса и не приставала с разговорами.
