В залитой солнцем палате лежал Максимов в окружении капельниц, трубок и каких-то мигавших приборов.
– Это ты! – радостно воскликнул Максимов. Он дышал неровно и говорил отрывистыми фразами. – Как я рад.
– Пришел проведать, мне сказали, ты очнулся.
– Это здорово. Я все понял. Мы здесь одни?
– Никого нет, я проверял. Можешь говорить, но помни, чему меня в академии КГБ учили, – и стены слушают.
– Ты не волнуйся. Я так рад. Так это ты? Из-за меня. Скажи честно. Ведь за два часа ты же никого не нашел бы. Скажи правду. Сам, ради меня. Я так тебе благодарен. Ты настоящий герой. Таких теперь нет.
– Не болтай. Велико дело.
– Нет, не скажи. Я в Афгане скольких убил – и ничего. А тут волновался. Особенно, когда твои дружки бензина пожалели. Я чуть не поседел.
Глядя на седого Максимова, Волков отечески улыбался, хотя и поглядывал за дверь, не слышно ли кого-нибудь. Но стояла мертвая тишина.
– Ты, Волков, не бойся. Я, видно, долго не протяну. Скоро все с собой унесу. Так что со мной, как в могиле, – попытался пошутить Максимов.
– Ничего, подлечим, будешь еще в футбол играть.
– Да ты меня не утешай. Я ведь знаю. Ты его сразу, с первой. Ты же не хуже меня стреляешь.
– Да уж, нас научили не хуже вашего.
– Ну и хорошо – не мучился. Господь с ним. Редкая сволочь был. Теперь о покойнике только хорошо.
– Ты отдыхай, поправляйся. Если нужно что – Чешуева зови, он мне все передаст.
– А таджиков не поймали? Я все боялся, им бензина не хватит.
– Куда ментам поймать! Ты слышал хоть раз, чтобы по плану «перехват» кого-нибудь поймали?
Максимов отрицательно покачал головой.
– Вот и опять не поймали. Забудь. Сил набирайся и выздоравливай.
– Спасибо, что зашел. Мне и вправду лучше стало.
– Пока. И помни: как только чего надо, любая мелочь, – зови Чешуева.
– Я его в ту ночь видел.
– Чешуева? А он тебя?
– Вроде нет. Он странный какой-то был – пьяный, что ли. Качало его из стороны в сторону.
Держать на крючке Чешуева – это одно дело, но если Чешуев все знает, то неизвестно, кто кого будет держать на крючке. Волков хотел попросить Чешуева ускорить прохождение земного пути Максимовым-старшим, а теперь задумался. Если анестезиолога вызывали в милицию, то что он наплел там? Или еще вызовут? Тепло попрощавшись с Максимовым, Волков снова погрузился в тяжелые мысли.
Гурченко с Ивановым были завалены распечатками телефонных разговоров Покровска. В ночь перед убийством все говорили со всеми. Все подозреваемые говорили между собой.
