Но было бы ошибочно заключать из этих наблюдений об этнографическом единстве народов, живших на протяжении от Кипра до Трои. Культурное родство и этнографическая близость — две совершенно различные вещи; они могут совпадать, но отнюдь не в силу необходимости. Каждый народ в течение своей исторической жизни проходит ряд культурных стадий, и двигательной силой этого развития бывает обыкновенно влияние соседей. При этом высота культуры у различных племен тем легче уравнивается, чем первобытнее культурная стадия, в которой они находятся. Так, например, позже, в начале исторического периода, мы находим у греков, лидийцев, карийцев и ликийцев в общем совершенно одинаковые внешние формы общежития. Нет никаких оснований предполагать, что в доисторическое время дело обстояло иначе, раз уже начали развиваться сношения по Эгейскому морю. Итак, если народ, населявший Троаду в каменный и медный период, не принадлежал к греческому племени, — в чем, кажется, нельзя сомневаться, — то отсюда нельзя делать никакого вывода о национальности обитателей западного побережья Эгейского моря, стоявших на таком же культурном уровне, как троянцы. Напротив, ввиду широкого распространения этой культуры на греческом полуострове едва ли можно допустить, что ее носителями были не греки. Есть веские основания думать, что греки перешли в Малую Азию именно в период этой „троянской" культуры. В самом деле, сказание о войне из-за Елены могло локализироваться в Илионе только в такое время, когда там существовал крупный культурный центр, а таким центром был именно „второй город", тогда как все позднейшие поселения на этом месте до эллинистической эпохи имели ничтожное значение. Далее, эту борьбу можно было локализировать в Трое лишь после того, как греки вступили в тесные сношения с областями, лежащими у Геллеспонта, а это едва ли могло случиться до заселения Малой Азии. В таком случае остатки древнейшей культуры на Кикладах, которые мы выше описали, должны быть, по крайней мере отчасти, греческого происхождения, потому что культура распространялась вдоль Средиземного моря с востока на запад и, следовательно, греки, заселяя острова и Малую Азию, ни в каком случае не могли принести с собой более высокую культуру, чем та, которую они нашли в этих местах.
Как бы то ни было, несомненно, что эгейско-кипрская культура бронзового периода находилась уже под сильным влиянием Вавилона и Египта. Отсюда были заимствованы спиральный орнамент и изображения обнаженной богини, отсюда ввезены были изделия из слоновой кости, найденные во „втором городе" на Гиссарлыке, или по крайней мере материал, из которого они были изготовлены, наконец, от египтян греки научились, может быть, и сооружению каменных построек.
