Больше сохранилось от „Исторической библиотеки" сицилийца Диодора, которая в византийское время получила большое распространение как руководство по греческой истории. Подчиняясь, по-видимому, римскому влиянию, автор избрал для своего произведения форму анналов. В основу его он положил хронологическое сочинение неизвестного автора I века до Р.Х., у которого он заимствовал списки афинских архонтов и победителей на Олимпийских играх, годы царствований, сведения о продолжительности войн и т.п. В эти рамки вставлены извлечения из исторических источников. Все это Диодор проделал со свойственной компиляторам небрежностью: события лишь изредка излагаются у него под тем самым годом, в который они случились; очень часто происшествия нескольких лет соединяются под одним годом, а иногда одно и то же событие рассказывается дважды под различными годами. Таким образом, хронологические указания Диодора заслуживают внимания только в тех случаях, когда они заимствованы из упомянутой выше хроники. Значение самых эксцерптов зависит, конечно, от достоинства источников, из которых они взяты, и надо признать, что Диодор был счастлив в выборе своих руководителей, хотя в большинстве случаев он отнюдь не опирается на первоисточники. Так, историю Персидских войн он излагает исключительно по Геродоту, историю пентеконтаэтии и Пелопоннесской войны — главным образом по Фукидиду, часто даже в сходных выражениях; немало черпал он и из „Греческой истории" Ксенофонта. Но более точное исследование показывает, что всеми этими произведениями он пользовался не прямо, а через посредство какого-нибудь другого писателя. Для древнейшей истории греческого Востока таким посредствующим источником была всеобщая история Эфора, писавшего в эпоху Филиппа и Александра, а древняя история Сицилии заимствована из сочинения ученого историка Тимея, который жил при Агафокле и Гиероне. Для истории Александра и его преемников источником Диодора был, по-видимому, Дурис, современник этих событий. Покорение Востока римлянами описано по Полибию, эпоха от разрушения Коринфа до Марсийской войны — преимущественно по сочинению стоика Посидония из Родоса, которое составляло продолжение „Всеобщей истории" Полибия.
Методологические приемы Диодора лучше всего выясняются, если сравнить сохранившиеся у Фотия отрывки из сочинения Агатархида Книдского о Красном море с соответствующей частью „Исторической библиотеки" Это сравнение показывает, что Диодор дает не более как сокращенный пересказ своего источника, хотя он и не считает нужным сообщить нам об этом обстоятельстве. В таком же отношении стоит он и к Полибию, и вообще — повсюду, где мы еще имеем возможность сравнивать Диодора с его источниками, мы приходим к тому же выводу. Это обстоятельство делает для нас его произведение самым важным из всех исторических сочинений древности, какие дошли до нас; его „Историческая библиотека" оправдывает свое название и, по крайней мере отчасти, пополняет пробел, обнаруживающийся в наших источниках между Ксенофонтом и Полибием. Так, без Диодора мы очень мало знали бы по истории Сицилии в доримскую эпоху; ему мы обязаны тем, что Дионисий и Агафокл представляют для нас не бесплотные тени. Точно так же у Диодора мы находим единственный связный и более или менее подробный рассказ об эпохе Филиппа и войнах после смерти Александра, а для полувекового промежутка от Пелопоннесской войны до Филиппа его „Библиотека" составляет важное дополнение к „Греческой истории" Ксенофонта. Даже список афинских архонтов, эта основа всей греческой хронологии, дошел до нас в связном виде только у Диодора. Как важен для нас Диодор, лучше всего показывает состояние греческой историографии за тот период, для которого его описание не сохранилось, — потому что, к сожалению, и этот источник дошел до нас не вполне: за исключением немногих отрывков, вся вторая половина „Библиотеки", обнимавшая эпоху от 300 до 60 г. до Р.Х., погибла, а из первой половины также недостает пяти книг (VI—X), обнимавших древнейшую историю Греции до похода Ксеркса.
