— Еще бы, — хмыкнул я. — Миллионы людей на земном шаре спрашивают у других миллионов о времени чуть ни каж¬дый миг. И получают, между прочим, ответ! Один Костик остался без ответа.
— В том-то и ужас, что миллионы, — вздохнул Мишка.— Знаешь, сколько слов в вопросе Костика? Обрати внимание: послушай — раз, Сазонов — два, будь — три, любезен — четы¬ре .— Мишка помнил всю фразу.—…Осталось — шестнадцать, минут —семнадцать, до —восемнадцать, конца — девятна¬дцать, урока — двадцать. Занимает четверть минуты, не меньше!
— Если пятнадцать секунд, — догадался я, куда гнет Мишка,— помножить на миллионы, получатся тысячи ча¬сов…
— Их человечество расходует совершенно напрасно! — воскликнул Мишка. — Впустую!
Мы с Мишкой живо представили себе толпы людей на всех континентах, островах и полуостровах день и ночь задающих друг другу один-единственный вопрос. Тот самый, который Костик задал Мишке. Вопрос занимал пятнадцать секунд, но секунды, перемноженные на миллионы спрашивающих, превращались в долгие, томительные часы пустого существо¬вания. В эти часы люди всего и делали, что интересовались друг у друга, который час. По всем признакам жизнь зами¬рала, останавливались фабрики и заводы, самолеты не взле¬тали с бетонных дорожек, застывали на синих рельсах поез¬да, корабли не бороздили океаны… Люди интересовались временем и не заметили, как сами его остановили! Над чело¬вечеством нависла угроза. Надо было что-то делать!
— Кое-что можно предпринять, — уверил меня Мишка.
— Купить всем часы, — сказал я. — Пусть смотрят!
— Нереально. Да и проблема гораздо шире. Смысл во¬проса, который задал Костик, — разъяснил Мишка, — для че¬ловечества не опасен. Важно, как его задать, в какой форме. Костик, например, потратил двадцать слов там, где можно обойтись двумя: «Который час?» Он отнял у себя и у нас пят¬надцать секунд, а мог уложиться в полторы. Научи мы Кости¬ка экономно расходовать слова, тринадцать с половиной секунд возвращались людям. Помноженные на миллионы, эти чахлые секунды вырастали в часы, заполненные упорным трудом и веселым отдыхом. Вновь начинали работать фабрики и заво¬ды, самолеты взвивались в небо, по морям плыли корабли, на них танцевали и пели… Однако не так уж трудно объяс¬нить людям, что, спрашивая который час, они должны упот¬реблять два слова, а не двадцать. Куда сложнее решить дру¬гую задачу: во всех случаях жизни обходиться наименьшим количеством слов, и таким способом экономить драгоценное время.
