Советуюсь с Гадючкой, не сбить ли мне пушку и не ворваться ли, пока не поздно, в деревню на розыски Кривули.
- Не спешите! Ищё успеем со своими козами на торг, - говорит Гадючка.
Наконец, вижу бегут; облегчённо вздыхаю: "слава тебе", но Гадючка, не спеша, лениво растягивая слова, невозмутимо докладывает:
- Це не воны, це немцы до нас бегут... А це воны, - добавляет он, ожичиишись.
Теперь я и сам нижу, что бегут и наши и немцы. Наши бе-гуч по нысокой пшенице. Впереди Никитин с каким-то длинным мешком на спине, который поддерживает Кривуля. I It Mu.hi бегут наперерез им в полукилометре слева, что-то крича, но не стреляя. Ясно, что немцы добегут до рощи раньше. "Ещё секунда - и немецкие артиллеристы обратят внимание на эту беготню, заметят нас, и тогда всё пропало", - решаю я, беря на перекрестие прицела пушку. Думаю: "Неужели промахну первым?" Не отрываясь от прицела, нажимаю спуск.
Облако разрыва взметнулось у самой пушки и очистило её от суетившихся возле артиллеристов. "Недолёт", - определил я и, подняв прицел на волосок, вторым снарядом опрокинул немецкую пушку.
После первого моего выстрела застучал пулемёт нашего левого танка, и внизу радостно закричал Гадючка:
- Ага! Ага! Немчура! Ось вси, ось вси ковбасники!
Теперь я перевёл свой прицел на бегущих немцев, но стрелять уже не стоило. У рощи немцы были скошены пулемётной очередью, только двое бежали назад, часто спотыкаясь и падая.
- Помогайте! - услыхал я голос запыхавшегося Кривули.
Никитин втаскивал на корму танка связанного немца. Когда из-за высотки и от моста по роще, в которой стояли наши танки, ударила немецкая артиллерия, мы на высшей передаче уже уходили обратной дорогой на Каменку. Кривуля и Никитин рассказали мне, как они взяли пленного.
Притаившись на огороде, они следили за немцем, спустившимся с высотки, на которой стояла пушка. Набрав воды в несколько баклажек, он скрылся за домом. Они решили его накрыть там, стали подкрадываться. За углом стояла гусеничная автомашина, на которой спиной к ним сидел пулемётчик, а за рулём шофёр с винтовкой на коленях. Солдат дал им попить из баклажки и пошёл назад. Кривуля и Никитин пропустили его, решив заняться немцами, сидящими в машине. Когда солдат с баклажками вернулся к пушке, они кинулись - один на пулемётчика, другой на шофёра. Хотели обоих взять, но Кривуля Перестарался, так огрел пулемётчика по голове, что тот свалился замертво.
Захваченного в плен шофёра мы допросили, остановившись, не доезжая Каменки, на шоссе, где я разговаривал со старшиной. Теперь там стоял полковник с группой командиров. Справа в поле занимала оборону подходившая из Каменки пехота, слева у железной дороги становилась на огневые позиции артиллерия.
