– Валя? Ты, очевидно, имеешь в виду Ваниллу? – зло усмехнулась Лия. – Вовсе нет! Мне рассказала Шура со второго курса. Вот ее сестра! – С гаденькой улыбкой девица мотнула головой в сторону равнодушно смотревшей на привычную для перемены в университете картину беспредметной ссоры Риты.
– Шерстнева! – В голосе и позе Анели прозвучало негодование, достойное императрицы. – Что я слышу? Что это твоя сестрица себе позволяет?
– Моя сестра может говорить все, что ей вздумается, – сухо ответила Рита, знавшая по опыту, что стоит ей хоть на мгновение не выдержать деловой, отстраненный тон – и ее немедленно втянут в визгливую бабскую склоку. – А если тебе это не нравится, попробуй сказать это Шуре в лицо.
– А ты, выходит, ни при чем?! – повысила голос Анеля.
– Естественно, – старательно напустив на себя выражение брезгливой усталости, отрезала Рита. – Александра – вполне взрослый человек и в состоянии отвечать за свои слова! Впрочем, если ты считаешь, что моя сестра – маленькая шкодливая девочка, можешь пожаловаться на нее своему папе! Он поговорит с моим отцом, и Александру оставят без сладкого!
– Знаешь, что я тебе скажу, Шерстнева... – раздувая ноздри, выговорила Анеля под дружный смех всех присутствовавших – смеялись и друзья, и враги. – Знаешь... что...
– Не томи, я просто умираю от желания услышать, – хладнокровно откликнулась Рита.
– Это правильно, что ты не дружишь ни с кем, кроме Емельяновой! Вы очень подходите друг другу!
Удар не достиг цели.
– Да, я стараюсь общаться только с достойными людьми, – ответила Рита и, не обращая больше внимания на гомонящую толпу однокурсников, направилась к излюбленному уголку Надежды. Действительно, она была здесь, в узкой щели между широким мраморным подоконником и колонной.
– Надюша, я давно хотела тебе сказать, – начала Рита, твердо решившая, что сегодня-то уж она уговорит подругу съездить к психологу. Теперь или никогда! Поведение Нади ее беспокоило. – Мы должны выяснить...
Обычная болезненная бледность, заливавшая лицо Нади – бледность человека, редко выходящего на свежий воздух, – внезапно сменилась почти алебастровой белизной. Глядя на потрясенную, отступившую на шаг Риту расширенными, словно от сильной боли, глазами, Надя хриплым, не своим голосом произнесла:
– И ты тоже... Ты тоже смеялась вместе со всеми! Когда он говорил, вы смели перебивать... смеяться...
– Ты с ума сошла?! – не удержалась от восклицания Рита. – О ком ты говоришь?
