— Святая Люси собственной персоной, можно сказать, во плоти, снизошла к нам с облака в большом дурацком грузовике. А рядом с ней — мужественный и достойный водитель. Девушки всегда пытаются нам задурить башку тем, что размер значения не имеет. Покахонтас,[4] детка, какой же у тебя большой грузовик! А о чем свидетельствует тот факт, что твой грузовик такой большой? О том, что для всех вас — чем больше, тем лучше.
— Привет, Вендел! Что у тебя новенького?
— Твоими молитвами, святая Люси, пока держусь. А кто твой замечательный друг?
— Его, Вендел, зовут Люк.
— Люк! Люси! Сладкая парочка! Мне это по душе! Люк, дорогой, очень рад тебя видеть! Давай, заходи, познакомься с ребятами. Тебе придется к нам привыкнуть, приятель, потому что твоей детке Покахонтас хватит с нами возни по самые уши.
Он взял гостей за руки, и они втроем прошли в помещение. Голова Вендела была немного странной продолговатой формы, к макушке она сужалась. Специфика строения его черепа усиливалась прической — с боков волосы были выбриты, а сверху росли прямо вверх, поднимаясь над черепом дюйма на три. Он громко — так, чтобы услышал Люк, — шепнул Люси:
— Он, что, один из наших? Так мне, по крайней мере, кажется, хоть я и не могу понять, насколько это у него серьезно.
— Да, он тоже ВИЧ-инфицированный, — ответила Люси. Она надеялась, что ее признание Люка не обидит.
— Ой ты, господи, горе-то какое! Бедненький ты наш!
— Но он не голубой.
— Тем хуже! Это ж ведь болезнь голубых мальчиков, а тебя угораздило как-то получить только заразу, причем без всякого удовольствия. У меня от этого сердце разрывается!
— Вендел, уймись!
— Ты меня огорчила до невозможности. Осторожно, сладкая моя, здесь ступенька, потому что бетон тут совсем не такой железобетонный!
В квартире их встретил приветственный комитет в полном составе, члены его тоже были рады видеть Люси, но сама встреча прошла спокойнее. Они горевали по тем, кто со времени ее прошлого визита перешел в мир иной, и радовались за тех, чьи жизни она сохранила. Люк стоял в сторонке и наблюдал за происходящим, взволнованный тем, что так много людей почитали Люси как святую. Все собравшиеся хотели к ней прикоснуться, с нежностью дотрагивались до ее рук. Люси, со своей стороны, целовала людей в лоб, крепко жала им руки, многие плакали. Жители этого района рассказывали ей, насколько лучше стала их жизнь: двое человек снова вышли на работу, трое сказали, что симптомы болезни не проявлялись у них уже несколько месяцев.
