— Папа, я принес чай.
— Прекрасно!
Санк-Марс нажал на рычаг, поднимавший изголовье кровати, отец оказался почти в сидячем положении, потом подвинул к кровати свой стул. Он разлил чай по чашкам, и оба мужчины стали неспешно его потягивать в знакомой уютной атмосфере старого дома.
— Эмиль, — начал Альберт Санк-Марс, — я хотел тебе кое-что сказать.
Французский язык всегда составлял важную часть жизни Альберта. Он, конечно, прекрасно знал местный его диалект, но очень следил за хорошей дикцией, правильным произношением и подбором самых точных слов. Эта привычка прочно укоренилась в нем за долгую жизнь, не изменил он ей и теперь. Голос его был слаб и глуховат, он часто делал паузы, чтобы не сбить дыхание, но каждое слово выговаривал отчетливо и точно, оттеняя каждый звук, и с предельной ясностью выражал свою мысль. Санк-Марс подумал, что одной его дикции должно было быть достаточно, чтобы попасть в рай.
— Мне тоже хотелось тебе что-то сказать, папа, — ответил он отцу.
— Сначала — моя очередь, — сказал старик. — Я собирался это сделать со смерти твоей матери. Но ты, Эмиль, слишком сильно горевал на похоронах, был таким же потерянным и подавленным, как и я. Мы редко думаем так о себе, но тогда я понял, что, когда придет моя очередь, ты тоже очень расстроишься. Так уж мир устроен, но когда ты отец, легко забыть, что это значит для сына.
— Да, папа, я буду сильно горевать. Я и сейчас уже печалюсь. Ничего не могу с этим поделать и бороться с этим не могу. Но, понимаешь, когда у тебя горе, ты горюешь по другим. Это со временем проходит. Я не забуду тебя никогда, но от горя когда-нибудь оправлюсь.
— Да, да, — нетерпеливо повторил Альберт, — ты всегда пытаешься делать выводы, детектив, это одна из твоих ошибок.
Санк-Марс улыбнулся. Душа отца даже на пороге кончины ничем не отличалась от души младенца.
— Продолжай, папа. Обещаю больше тебя не перебивать.
— Спасибо. Я много раз говорил тебе, Эмиль, что мне хотелось стать священником. Я и тебя уговаривал пойти в священники. Мне хотелось, чтобы тебе на долю выпала такая жизнь, в которой мне было отказано.
Санк-Марс уже много раз слышал эту историю. Осуществить свое призвание отцу помешала война. Он решил принять в ней участие, поскольку таков был его нравственный выбор, реакция на пожар разгоревшейся в Европе трагедии, хотя в Квебеке его многие не понимали. Вернулся он до окончания войны, потому что был ранен, хоть и не в сражении. Его младший брат уже учился в семинарии, отец постоянно хворал, и ему пришлось кормить всю семью. Вскоре Альберт влюбился и женился, потому что его невеста уже ждала ребенка.
