— Не кипятись, девочка, — сказал ей Энди.
— Не называй меня девочкой!
— Как же мне тогда тебя называть? — спросил он. — Мисс Габриель? Мадам?
— Ты можешь меня звать… — резко начала она, но вдруг смолкла, а потом громко рассмеялась, потому что была уже почти на пределе. — Зови меня просто — моя дорогая.
— Хорошо, моя дорогая, — ответил Энди и тоже засмеялся. — Так я и буду тебя теперь называть.
Люку было не до смеха, через какое-то время он спросил:
— О чем это он толковал, когда говорил, что не надо проливать кровь на индейской земле?
— Посмотрись в зеркало, — сказала ему Люси. — Да погляди же ты на себя в это чертово зеркало!
Энди взглянул на Люка, потом на Люси. Он попытался ей растолковать, почему этот вопрос так озадачил Люка:
— Люк трепетно относится к собственной крови. Кроме того, у него иногда возникают небольшие проблемы с английским.
Люси намек поняла, протянула руку и мягко похлопала Люка по плечу.
— Он ни на что не намекал, Люк. Только на то, что ты белый. Именно это ты и увидел бы в зеркале. Ему никто не говорил, что у тебя СПИД.
Не отрывая взгляда от дороги, Люк кивнул.
— Ладно, — произнес он через какое-то время.
Они продолжали путь. Энди время от времени оборачивался, чтобы посмотреть на Люси, и в конце концов спросил:
— Как получилось, что ты спала в гараже, когда была маленькой?
— Отстал бы ты от меня, — ответила она.
Дальше они ехали в молчании.
* * *
Спланировать угон грузовика для Люка оказалось плевым делом. Единственным препятствием, которое он сам не мог преодолеть, было пересечение границы, но перед возможностью свободного ее переезда по территории, контролируемой воинами могавками, он не мог устоять. Тем не менее здесь существовала одна закавыка, не дававшая ему покоя, — он никак не мог понять, что именно с этого должно было перепасть лично ему. Он решил обсудить это с Энди.
— Ты мне сказал, что я должен буду спереть в Штатах грузовик и потом отогнать его обратно.
— Правильно.
— Он весь будет забит куревом, но все сигареты мне надо будет отдать индейцам. Я верно говорю?
— Тебе заплатят.
— А ты знаешь, на сколько тянет грузовик с сигаретами?
— Ни насколько, если ты эти сигареты не продашь. В Штатах ты их продать не сможешь, потому что у тебя нет связей. И дома ты их не толкнешь, потому что без помощи индейцев тебе не пересечь границу. Поэтому ни для меня, ни для тебя эти сигареты не стоят ничего.
— Энди, я помираю, но пока еще не сдох. С какой радости я должен заниматься благотворительностью?
