После такой тирады патрульному полицейскому расхотелось уходить из хижины.
— А что там в этой проруби? — спросил он.
— Вот тут-то собака и зарыта. Ты же не знаешь, что там может быть. Так почему бы тебе туда не заглянуть?
Молодой полицейский попытался оценить свои возможности. Он мог тут же слинять с видом оскорбленного достоинства. Мог спокойно уйти и спросить, что ему делать, у кого-нибудь другого. А мог заглянуть в прорубь. Он принял решение быстро смыться.
— А что, если здесь еще один труп плавает? — бросил Санк-Марс ему в спину. — Что, если утопленники здесь мокнут в нескольких прорубях? Что будет, если ты этого не выяснишь? Может быть, тут кто-то устроил резню. Тогда тебе потом, наверное, мало не покажется. Неужели ты не боишься запороть такое громкое дело?
Парнишка развернулся на каблуках. Он, казалось, был уже готов наброситься на своего мучителя, но вместо этого только глубоко вздохнул, прошел мимо него и снял доски пола, закрывавшие прорубь.
Санк-Марс склонился над его плечом.
— Что ты там видишь? — спокойно спросил он.
— Ничего!
— Ничего?
— Прорубь. Снег. Лед. Воду. А больше ничего.
— Вот и хорошо! — Санк-Марс одобрительно похлопал его по плечу. — Теперь ты знаешь, что там внизу. А раньше не знал. Я бы тебе предложил сделать то же самое во всех домиках на этом озере. И если ты ничего не найдешь, то, по крайней мере, получишь удовлетворение от того, что добросовестно сделал свою работу полицейского. А теперь можешь идти. И если кто-нибудь будет тебя спрашивать, скажи, что я здесь остаюсь.
Полицейский смылся так, будто уносил ноги из чистилища. Мэтерз тихонько хмыкнул и покачал головой.
— Что с тобой? — рявкнул на него Санк-Марс.
— Я иногда удивляюсь, как мне удалось выжить, работая вашим младшим напарником.
— Да, Билл, забавно, что ты над этим задумался. Я тоже частенько себе удивляюсь, как тебе это позволил.
Мэтерз рассмеялся, потому что чувствовал себя в относительной безопасности, когда начальник давал разнос кому-то другому. Труба задымила, и он опять занялся печкой, пока Эмиль Санк-Марс, закрыв глаза, делал вид, что пытается вздремнуть. Внезапно снова раздался стук в дверь. Оба мужчины подождали, но на этот раз к ним без приглашения никто врываться не стал.
Санк-Марс распахнул дверь. Вошел другой полицейский в форме провинциальной полиции, равный с ним по чину. Правда, лет ему было не больше, чем Мэтерзу, — где-то тридцать с хвостиком. Он хитровато улыбался, причем только одной стороной губ, но улыбка получалась заразительной и казалась искренней.
