Он не понимал, что с ним происходит, и боялся, и ему хотелось спрятаться.
Он неловко бежал на разъезжающихся неверных лапах, почти ослеп от страха и глядел как бы внутрь, в самого себя, разглядывал, что это в нем такое делается.
Потому и не заметил, как налетел на полосатые мешки. А на мешках ему вдруг сделалось нехорошо — и он испачкал эти самые окаянные мешки.
Ему сразу же стало легче, он жадно глотнул прохладный вкусный воздух и опомнился.
И тут раздался такой пронзительный, ни на что не похожий ор, что Филимон застыл на месте. Ему бы бежать, спасаться, а он стоял и оглядывался — хотел понять, что случилось.
А когда понял, было уже поздно.
Руки костяными клешнями вцепились в него, смяли в горсти пушистую мягкую шерсть вместе с кожей и швырнули в воду.
Филимон увидел, как перевернулось небо и желтая дворняга-волна смяла его, поволокла урча.
Володька услышал крик, но не понял, в чем дело, а разобрал только одно слово: «Нагадил!.. Нагадил!..»
Потом он увидел, как в воздухе закувыркался щенок, его Филимон, Филимоша, очкарик.
Ноги сами понесли его, метнули вперед. И Володька сиганул за борт.
Уголком глаза он успел заметить стоящего у штурвала отца, его испуганные добрые глаза под блестящей мокрой зюйдвесткой, и в каком-то дальнем, затаенном переулочке мозга промелькнули нечеткие поспешные мысли, суть которых была в том, что уж его-то, Володьку, отец вызволит, как-нибудь уж вытащит, не бросит, а Филимону одному в море — погибель. Потонет Филимон.
Потому он и сиганул за борт.
Володька сразу же вынырнул и завертел, отфыркиваясь, головой.
Пес должен был барахтаться где-то недалеко, если сразу не пошел ко дну.
Волна подхватила Володьку, подсадила себе на круглую спину.
Он с высоты оглядел море и увидел впереди щенка.
Филимон боролся изо всех сил. Не хотелось ему тонуть. Он торчал черным столбиком в воде и молотил, как барабанщик, передними лапами.
Волны окатывали его, накрывали с головой, но он снова появлялся — маленький и упрямый. Не хотел он тонуть, и все тут.
У него еще было важное дело в жизни. Он еще должен был укусить это крикливое злобное существо на полосатых мешках.
Он боролся.
И только когда Володька осторожно подхватил его под мягкое брюшко, прижал к груди, Филимон обессилел и тихонько всхлипнул.
Но у него все же хватило сил как-то извернуться и лизнуть Володьку горячим языком в нос.
Потом Володька кружился на месте, подскакивал на волнах, как поплавок, и ждал, пока дубок развернется и подойдет к ним.
