Геннадий устало вздохнул, провел сухой ладонью по оплывшему синяками лицу. И почему именно ему попало это дурацкое дело с курьерами? Влип он. Бандюки все высчитали, проверили и ударили в единственную брешь – отец и безденежье. Отца заманили в ловушку договором на издание книги, словно мышь в мышеловку. Как быть? Как?
В кабинете появился улыбающийся Коля Урюпин, тоже следователь, из другого отдела. Он держал в руке газету. За ним шли его помощники – Николин, Тугаев, тут же заглянула любопытная Лизка Одоева – дерзкая и эффектная бабенка-следователь. Урюпин скромно кивнул своей нареченной невесте Каузиной и подошел к Егорову:
– Генка, читал утреннюю газету?.. Ни хрена себе, тебя отделали! Кто?
– Друзья.
– Ха-ха! Добрые они у тебя.
– Что в газете? – уходя от неприятного разговора, поинтересовался Егоров.
– Анонс! – Урюпин уселся прямо на стол Геннадия, внимательно оглядел аудиторию. – Итак, читаю. На первой полосе крупными буквами: «Завтра в номере горячий репортаж из УВД: «Менстр вышел на охоту!» Ха-ха! Ребята, кто знает, кто такой Менстр?
Все заулыбались, Одоева, хмыкнув, ушла, не проронив ни слова, а Егоров решительно бросил:
– Шли бы вы отсюда, друзья мои!
– А че?
– Я работаю.
– Кислый ты сегодня… На газетку, почитай на досуге. – Урюпин бросил газету на стол Геннадия.
– Давайте, давайте, в коридор! – не унимался Геннадий.
– Что читаешь? А, дело того гада, который нашего убил…
– Идите, говорю!
– Геннадий Андреевич, я тоже покурю, – встал из-за стола Ребров.
– А я в дамскую комнату! – соскочила со стула Каузина.
– Идите все!
Оставшись в одиночестве, Егоров развернул газету. «Менстр вышел на охоту!» Что это за горячий репортаж из УВД? Не по его ли душу? Давит криминал – шевелись, следак: «Или пан, или пропал!» Надо связаться с газетенкой и выяснить, о чем статья.
На столе Геннадия запиликал телефон, но номер не определился.
– Слушаю.
– Егоров? Тебе же вчера велели не копать дело! У нас везде свои люди. Сиди тихо и готовь освобождение. Не дури… – В трубке сорвались гудки.
Геннадий сглотнул слюну и огляделся. В груди нервно стучало сердце – уже доложили, что он просматривает дело Игошина. Боятся бандюки, что он раскусит изюминку. Кто же им сообщил? Кто-то из сидевших здесь. Урюпин заглянул в дело и громко сказал: «Это дело того гада, который нашего убил». Слышали все, кроме ушедшей в коридор Одоевой. Своих юных голубков Егоров сразу отбросил. Оставался Урюпин и его соколы: Николин и Тугаев. Суки продажные! Но что же делать? Чтобы спасти отца, нельзя сидеть сложа руки. А его вынуждают не трогать Игошина и выдумывать способ, как выпустить его в лапы подельников…
