— А мне плевать, — зарычал граф. — Мне плевать на ваших поставщиков и на ваши выговоры. Вот когда мои люди взломают ворота, клянусь, лично вас, как предводителя и владетеля этих мест, я усажу на кол. Другим же, принимая во внимание их подневольное положение, прикажу одеть на шею пеньковые веревки. Право, давно уже мои молодцы не вешали такого количества людей. Я причисляю вас к разбойникам и пакостникам, которые не хотят отвечать за свои поступки в чистом поле, как пристало благородным господам, на коне и с копьем в руке.
За стеной завода началась тихая паника. Голова сэра директора, на секунду исчезнув, появилась снова.
— Может быть, вы согласитесь принять от нас штраф, то есть выкуп?
— Выкуп? — Граф подкрутил длинный ус. — Идет. А сколько?
— Сто, двести тысяч.
— Неплохо, — граф обрадовано подкрутил второй ус. — Только предупреждаю, монета должна быть полновесной и не фальшивой.
— Какая монета? — удивился директор. — Мы все платежи производим по безналичному расчету.
— Так вы еще и издеваетесь! — закричал граф и махнул лучникам. Директор едва успел спрятать голову, как на то место, где она только что была, обрушился град стрел.
Вассалы графа снова стали готовить осадные орудия, а Харлам пошел дальше.
За заводом был пустырь. Направо виднелись поля и леса графа, усеянные черными блестящими пятнами. Харлам, неожиданно подумал о том, что снаружи все по-прежнему: люди занимаются своими привычными делами. И никто даже не задумывается о том, что месяц назад появился и стал стремительно расширяться новый, удивительный мир. Да, здесь насчет удобств не густо и вполне можно налететь на неприятности, но с другой стороны, — свобода, странное восхитительное чувство, что тебе в затылок никто не смотрит и можно делать все. что хочешь. Правда, если ошибся, заплатишь за это тоже сам…
Земля зашаталась под его ногами и, треснув, разлетелась осколками оконного стекла, в которое попал хулиганский мяч. За осколками потянулись ниточки тумана, поначалу казавшиеся сверкающими струйками, которые вдруг попытались схватить Харлама. Ничего хорошего это не предвещало.
Он вскрикнул и прыгнул в сторону, выискивая место понадежнее, потому, что земля под его ногами корчилась и превращалась в оскаленные лица, готовые схватить за пятки и с довольным хохотом сделать то, что не удалось ниточкам тумана: утащить вниз, в темноту и сырость безвременья.
Как бы не так!
Резкий прыжок в сторону, перекат и быстро, на четвереньках, два метра вправо. Потом прыжок в полусогнутом положении, потому что распрямляться уже нет времени, перекат, снова на четвереньках вперед и вперед, как можно дальше. Теперь налево и бегом-бегом. Господи, дай вторые ноги! Дай скрыться, забиться в какую-нибудь, пусть самую крохотную нору, но лишь бы только подальше от этого.
