— Да хранят вас ваше боги, — сказал он мягко, — Придет день, когда и вы перестанете бояться.
Внутри оказалось не так темно, как он предполагал — сверху в трещины просачивался солнечный свет. — и не так душно, чувствовалось движение воздуха. Постоял немного, пока глаза не привыкли к полумраку. Помещение, в котором он находился, вероятно, с самого начала предназначалось для дракона — было оно достаточно просторным, с высоким потолком. В одной из стел виднелся проход, узкий для дракона, но вполне подходящий для человека: оттуда и тянуло сквозняком.
Несколько шагов в полной темноте — и Н’Даннг оказался в другом помещении, гораздо ниже первого. Воин остался стоять у входа не двигаясь, только взгляд его скользил от предмета к предмету. Это действительно была сокровищница. Должно быть, прошли столетия с тех пор, как здесь побывал последний человек. Время и влага разрушили деревянные сундуки, в которых хранились богатства, и теперь солнечные лучи, проникая сюда, выхватывали из полумрака груды покрытого пылью и паутиной золота. Золота, над которым тяготело освященное веками проклятие.
Воин тряхнул черными волосами, в беспорядке падавшими на покрытые ранами и ссадинами плечи. Кто-нибудь на его месте кричал бы от радости, катался по полу, зарываясь с головой в желанные сокровища. Но он посвятил свою жизнь служению иному металлу.
Зоркие глаза Н’Даннга усмотрели в груде кубков, статуэток, шкатулок, мелких украшений и бесчисленных монет рукоять кинжала. Ветерок ли, залетевший сюда, а, может быть, дождь, просочившийся сквозь щели, стерли с кинжала пыль и грязь, и вделанный в рукоять большой прозрачный камень блеснул на Н’Даннга рыбьим глазом — тускло и холодно, наблюдая. Вот разве что эта вещица годилась, чтобы захватить ее с собой.
Н’Даннг приблизился и нагнулся, чтобы поднять кинжал, но отпрянул от неожиданного удара в лоб. Ошеломленный, он потер ушибленное место — там что-то было, что-то прилипло ко лбу. Потребовались усилия, чтобы отодрать его от кожи, и это что-то оказалось золотой монетой. Н’Даннг вертел ее в руках, ничего не понимая. Хлоп! Вторая монета, подпрыгнув, прилепилась к колену. Хлоп! Хлоп! Рукоять кинжала зашевелилась, подтягиваясь кверху. Воин протянул руку, и кинжал послушно и удобно лег ему в ладонь. Хлоп! Хлоп! Тяжелый перстень больно ударил в ухо. Н’Даннг огляделся, и почувствовал, как холодная рука ерошит волосы: ужас завладел его существом.
Сокровища ожили. Со всех сторон к нему двигались, постепенно убыстряя движение, золотые вещи. Большие предметы ползли, маленькие летели в него, и их было много, очень много. Груды золота по углам шевелились и таяли, как снежные сугробы, поток драгоценностей залил пол. Н’Даннг метнулся было к проему, которым проник сюда, но остановился: неизвестно, не ждут ли снаружи крестьяне, и чем они приготовились его встретить. Сквозняк наводил на мысль, что подземелье имеет еще один выход, и воин несколькими прыжками, поскальзываясь на золотом ковре, пересек комнату и нырнул в продолжение хода.
