Александр настороженно покосился на остановившегося рядом с ним кузнеца. Он совсем было решил не трогать зуб, но боль стала слишком сильной, да и десна распухла от воспаления. Придется рвать.
Он кивнул и повернулся вместе со стулом. Теперь он сидел лицом к кузнецу и боком к столу. Грефин сразу подошел вплотную и сказал:
— Откройте рот, я должен посмотреть.
Александр открыл рот.
— Который зуб? — спросил кузнец, заглянув ему в рот.
Александр осторожно прикоснулся пальцем к зубу, стараясь не загораживать кузнецу обзор рукой.
— Вижу, — пробормотал Грефин и, как только Алекс убрал руку, сильно ткнул пальцем больной зуб.
Алекс едва удержался от крика — уж очень было больно. Он только посильнее зажмурился, потому что кузнец продолжал осмотр.
— Ну и как впечатление? — поинтересовался Герхард. Он встал, подошел к кузнецу и теперь сам пытался заглянуть в рот Алекса.
— Плотно сидит, — вздохнул кузнец. — Совсем не шатается.
Алекс почувствовал, что чужие пальцы выскользнули из его рта, но не открыл глаза, потому что боль продолжала пульсировать, очень медленно утихая.
— Мне нужен кувшин виски, — объявил кузнец. Тут глаза Алекса все-таки открылись, и он посмотрел вслед служанке, поспешившей на кухню.
— Зачем? — удивленно спросил Герхард раньше, чем это успел сделать Алекс.
— Для него. — Грефин указал на Алекса. — Это немного приглушит боль.
Алекс сразу замотал головой:
— Ни в коем случае. Мы выезжаем в Доннехэд, как только покончим с этим. Вовремя путешествия на север мне понадобятся мозги. Так что просто вырви зуб.
Грефин рассмеялся:
— Нет, милорд, вам это необходимо. И я не дотронусь до вашего зуба, пока вы не выпьете кувшин виски. А путешествие пока придется отложить.
— Я не хочу виски, — продолжал настаивать Алекс. Он никогда не увлекался спиртными напитками. Их вкус ему не нравился, да и эффект они оказывали на него весьма своеобразный. Он только глупел, больше ничего. Но самое отвратительное для него было похмелье.
— Алекс, — примирительно начал Герхард, но Грефин, несмотря на маленький рост, был не менее груб, чем его предшественник, и не нуждался в поддержке.
Он схватил голову Алекса и повернул его лицо к себе. Пальцы одной руки глубоко вдавились в здоровую щеку, а большой палец другой руки сильно надавил на опухоль. Когда же Алекс зашипел от боли, Грефин удовлетворенно кивнул и громко заметил:
— Последний мужчина, которому я пытался вытащить зуб раньше, чем напоил его, едва меня не задушил.
