— О, Пенелопа, это какое-то безумие, — пробормотал Эштон, внезапно осознав, что начал расстегивать ее платье.
— Да, безумие, но очень сладкое, — прошептала она в ответ и поцеловала его в шею.
Он глухо застонал и проговорил хриплым шепотом:
— Пенелопа, я близок к тому, чтобы взять тебя прямо здесь, на кушетке, в твоей гостиной.
— Да, пожалуй, это не самое лучшее место.
Он приподнялся на локтях и посмотрел ей в глаза. Губы ее чуть припухли от его поцелуев, а глаза горели синим пламенем. Было совершенно очевидно: она желала его. А он страстно желал ее. Но если так, то, может быть, этого вполне достаточно? Эштону сделалось не по себе от мысли, что он становится таким же, как его отец. Впрочем, его отец в подобной ситуации ни за что не стал бы останавливаться, а вот он… Снова заглянув в глаза девушки, виконт пробормотал:
— Пенелопа, ты ведь невинна… — Эштон вдруг подумал о том, что она, возможно, не вполне понимает, что он может сейчас лишить ее девственности.
Ей не очень хотелось обсуждать этот вопрос. Не хотелось отчасти потому, что подобные разговоры могли охладить их страсть.
— Да, невинна, но не наивна. Поверь мне, Эштон… — Она сунула руку ему под рубашку и провела ладонью по мускулистой груди. — Видишь ли, я веду хозяйство в доме, где полно побочных детей моих родственников. Артемис и Стефан — наглядные доказательства того, что мой отец не был верен моей матери, как и твой отец изменял родительнице. К тому же я живу совсем недалеко от той части Лондона, где женщину можно купить за деньги. Да, тело мое невинно, но я знаю больше, чем хотела бы знать. Я прекрасно знаю, куда приведет все, что сейчас происходит между нами, и готова идти за тобой.
— Пенелопа, но я же не свободен и…
Она прикоснулась пальцами к его губам, заставив замолчать.
— И это, Эштон, я тоже знаю. Как знаю и то, что ты, возможно, никогда не будешь свободен. Но мне очень хотелось бы, чтобы ты хоть ненадолго почувствовал себя свободным. А еще лучше — до тех пор пока не встретишь женщину, которую по-настоящему полюбишь.
Эштон чувствовал, что ему ужасно хочется воспользоваться ситуацией, но в то же время прекрасно понимал, что должен вести себя как джентльмен. Однако ее глаза… Пенелопа смотрела на него сияющими глазами, и было ясно, что ею овладело то же безумие. Да, безумие, которое она в нем пробудила, было у них общее — одно на двоих.
Эштон встал и протянул ей руку.
— Уж если нам суждено скатиться в пропасть, Пенелопа Уэрлок, так давай по крайней мере сохраним достоинство и согрешим в спальне, — проговорил он.
