— Вы знаете, где она училась?
— Вот и я о чем — нигде она не училась, только у старика-отца, который уже умер. Никто не мог объяснить, откуда у нее такое огромное мастерство, а к концу вечера она просто упала в обморок, прямо на сцене, похоже, прием публики так поразил ее.
— А вы не думаете, что это могла быть, скажем так, театральная уловка?
— Я похож на дурака, мсье?
Я счел благоразумным покачать головой. Юный виконт прервал свой рассказ, чтобы заказать официанту пятый бокал абсента.
— После спектакля я пошел за кулисы. По пути в гримерную я встретил гардеробщицу с ее костюмом и услышал, как она бормотала: «Она сегодня не в себе». Я подождал, пока она ушла, и собирался уже постучать в дверь, когда услышал голоса!
— Ее голос?
— Да, но еще и голос мужчины! «Кристин, вы должны любить меня», — сказал он. А она ответила, кажется, захлебываясь слезами: «Почему вы так говорите, ведь я пою только для вас!» — при этом воспоминании юный виконт схватился за сердце. — Я думал, умру на месте, но на этом все еще не кончилось. «Вы очень устали?» — спросил голос. «О, этим вечером я отдала вам свою душу, и я мертва!» — ответила она. «Твоя душа прекрасна, дитя мое, — произнес голос с бесконечной нежностью. — И я благодарю тебя. Ни один император не получал столь прекрасного подарка. Ангелы плакали сегодня на Небесах».
— Как бы вы описали этот голос? Мужской голос?
— О, мсье, это был самый красивый голос, какой я только слышал, не считая ее голоса, он был полон сладости и томления! «Ангелы плакали сегодня на Небесах!»
По лицу виконта текли горячие слезы, пока он вспоминал эти ужасные слова, глядя в пустой бокал.
— И что вы сделали? — мягко подтолкнул его я.
— Стал ждать, когда он выйдет, вот что! — с вызовом ответил он, глядя на меня мутным взглядом и словно бы только и поджидая, что я вздумаю придираться. — Я собирался встретить моего соперника и вздуть его… или вызвать на дуэль, — добавил он несколько неуверенно. — Но он вообще не вышел, вот что странно, мсье! В конце концов, дверь отворилась, и вышла Кристин в своей накидке, и она была одна. Я спрятался, так что она меня не видела и быстро упорхнула по коридору. Едва она ушла, я бросился в гримерную. Она погасила газ, так что я находился в полной темноте. «Я знаю, что вы здесь! — крикнул я, бросаясь на дверь и прижимаясь к ней всем весом. — И я не позволю вам покинуть эту комнату, пока вы не откроете, кто вы!» Но я не слышал ничего, кроме биения собственного сердца и собственного дыхания. Я нащупал ключ, запер дверь и зажег газ.
