Сатанинские стихи | страница 52
Глухие улицы. Джайнский храм перекрашивали, и все святые>{187} были в полиэтиленовых пакетах, чтобы защититься от капель. Уличный торговец журналами выставлял полные ужасом газеты: железнодорожная катастрофа. Бхупен Ганди заговорил своим мягким шёпотом:
— После аварии, — сказал он, — уцелевшие пассажиры поплыли к берегу (поезд сошёл с моста) и были встречены местными крестьянами, которые сталкивали их обратно в воду до тех пор, пока они не тонули, а затем грабили их тела.
— Закрой рот, — прикрикнула на него Зини, — зачем ты рассказываешь ему такие вещи?! Он уже думает, что мы — дикари, низшая форма жизни.
В магазинчике продавали сандал>{188} для воскурения в близлежащем кришнаитском храме и наборы эмалированных розово-белых всевидящих очей Кришны.
— Слишком много, чёрт возьми, чтобы видеть, — заметил Бхупен. — Это материальный факт.
В переполненной дхаба[57], которую Джордж часто посещал, обращаясь с киноцелями к дада[58] или заправилам городской торговлей живым товаром, тёмный ром поглощался за алюминиевыми столиками, и Джордж с Бхупеном учинили небольшую пьяную ссору. Зини пила тумс-ап-колу>{189} и жаловалась на своих друзей Чамче.
— Проблемы с пьянством, у них обоих, треснули как старые горшки, оба плохо обращаются с жёнами, просиживают штаны в кабаках, прожигают свои вонючие жизни. Не удивительно, что я запала на тебя, мой сахарный: если местные продукты такого низкого качества, начинаешь любить заграничные товары.
Джордж ездил с Зини в Бхопал и теперь принялся шумно обсуждать катастрофу, интерпретируя её идеологически.
— Что для нас Амрика>{190}? — вопрошал он. — Это не реальное место. Власть в чистейшей форме, безликая, невидимая. Мы не можем её увидеть, но она вставляет нам по самые помидоры, спасу нет. — Он сравнил компанию «Юнион Карбид»>{191} с троянским конём. — Мы сами пригласили гадов. — Это вроде той сказки о сорока разбойниках, сказал он. Скрывшихся в кувшинах и ждущих ночи. — К несчастью, у нас не было Али-Бабы, — рыдал он. — Кто у нас был? Мистер Раджив Г.
На этом Бхупен Ганди резко поднялся, пошатнулся и начал свидетельствовать, как обладающий даром, как осенённый духом:
— Для меня, — произнёс он, — проблема не в иностранной интервенции. Мы всегда прощаем себя, обвиняя посторонних, Америку, Пакистан, любую проклятую страну. Прости меня, Джордж, но для меня всё это возвращается к Ассаму>{192}, мы должны начинать с него.
Избиение невиновных. Фотографии детских трупов, аккуратно сложенных в ряды, как солдаты на параде. Их забили до смерти, забросали камнями, их горла были перерезаны ножами. Эти аккуратные ряды смерти, вспомнил Чамча. Словно лишь жалящий ужас мог обратить Индию к подчинению законам.
