— Ну, что — свободные… Свободные пришли нам на помощь, хоть договора с ними у нас не было…
— Мы тоже пришли на помощь. И у нас, вспомни это, нет договора с селом…
Староста вздохнул. Его взгляд уперся в землю у собственных сапог.
— Свободные сказали, что конные прошли через лес. Старой дорогой.
— И они пропустили конных, — утвердительно кивая на каждом слове, произнес глава хранителей.
— Нет, Старый. Свободные просто не смогли их остановить. У свободных большие потери.
— Что? Ночью, на старой дороге, в лесу… И они не смогли их остановить?
— Так они говорят, — пожал плечами староста.
— А вы, значит, такой же ночью отбились от тех, кого в лесу не смогли остановить свободные? — губы Старого скривились в саркастической улыбке. — Селяне теперь — лучшие бойцы в округе, так? Пора дружинников в караульные набирать, так? Сколько хоть было их, этих конных? А?
— Не знаю. Точно не знаю.
— А мои говорят, что немного их было… Совсем немного. Понимаешь?
— …По следам, вроде, тоже так думаю — не много… Может, так себе мыслю, разведка это?
Они помолчали немного, думая над этим.
— У нас есть погибшие, Старый. И среди погибших — свободные. Они пришли и бились вместе с нами. В нашей земле — их кровь. Мы будем платить им за помощь. Сегодня они получат часть урожая.
Солнце пригревало все сильнее. Повозки постепенно освобождались от грузов. Охрана становилась спокойнее.
— Староста, зачем ты вызвал меня сюда? Что еще ты хочешь мне сказать? Договор твоего села со свободными не касается хранителей.
— Старый, я пришел к тебе, потому что свободные утверждают, что хранители — их кровные враги.
— Это так, — усмехнулся, подтверждая, Старый.
— Они требуют, чтобы мы прекратили торговлю с вами. Вот, почему я здесь.
Хранитель поднял голову и в первый раз за встречу посмотрел прямо в глаза старосте. Тот подтвердил кивком то, что только что было произнесено вслух.
— А ты хорошо понимаешь, что это значит, староста? Ты понимаешь, что у вас не будет больше наших учителей, наших лекарей. У вас не будет нашей одежды. В неурожай мы не поможем вам, как бывало раньше, своими запасами. Ты понимаешь, что мы запремся, как это уже было, затворимся и снова будем ждать? Мы можем ждать долго, очень долго. Мы умеем ждать.
— Старый, я все понимаю. Но надо же что-то делать. Пока хуже всех — только нам.
— Это так, — покивал головой, как старая птица, Старый.
Они помолчали еще, греясь в лучах поднявшегося над горизонтом солнца.
— А что ты скажешь о бродяге? — теперь уже Старый начал очередной раунд.
