Американка | страница 40



это была единственная песня, в которой она знала почти все слова. Лорелей Линдберг открыла глаза и изобразила удивление, но поспешила сесть на кровати, потянулась, словно кошка, и рассмеялась, как и положено имениннице. Стараясь исполнить все, что положено, она одновременно украдкой оглядывалась вокруг. Где же ОН, со всеми пакетами? Со всеми настоящими пакетами с настоящими подарками? На подносе, который держала Сандра, стояла лишь чашка с обжигающе горячим чаем «Лапсанг Сушонг», несколько кусочков кекса с апельсиновым мармеладом и один-единственный пакет — от Сандры, маленький, особой формы, так что сразу можно было догадаться, что там внутри. Слон, маленький слоненок, из слоновой кости. Именно такой, которых, как сказала Лорелей, никогда не бывает много, у нее их уже с добрый десяток.

Но Аландца нигде не было видно, они с Сандрой уговорились заранее, но Лорелей Линдберг об этом не догадывалась. Они решили, что Сандра скажет маме, что Аландцу рано утром, к сожалению, пришлось далеко уехать по безотлагательному делу и поэтому его не будет дома весь день, так что, к сожалению, маме и дочке за неимением лучшего придется праздновать вдвоем.

Вот что Сандра должна была сообщить Лорелей Линдберг, после того как допоет до конца свою жалкую песенку. Аландец меж тем выжидал за дверью удобный момент, когда Лорелей Линдберг поверит словам Сандры и распрощается с надеждой. Это смирение и послужит Аландцу сигналом, чтобы — ПА-РА-РАМ — распахнуть дверь и предстать на пороге с шампанским «Вдова Клико», сигарами, которые он курил только в честь дня рожденья, а главное — с подарком, этим грандиозным подарком, и возвестит: «Счастливый жребий! Пожалуйста!»

Но посреди деньрожденной песни Сандра вдруг пала духом и почувствовала, что готова расплакаться из-за того, что предстояло впереди, она сбилась посреди песни и не нашла ничего лучше, как прыгнуть прямо к маме в постель, тесно прижаться к ней, зажмурить глаза и тихонько, как только она одна умела, поскуливать от бессилия.

— Господи, малышка, что еще такое?

Тут Лорелей Линдберг резко пошевелилась, и чайная чашка на подносе, который Сандра, прежде чем нырнуть в постель, с грехом пополам успела поставить на ночной столик, покачнулась, и обжигающе горячий чай пролился на них обеих. Большая часть — на левую руку Сандры. Это было очень больно — не будь это день рождения Лорелей Линдберг, у Сандры наверняка бы случилась истерика, но в честь такого случая она сумела сдержаться.