Мадам Смит открывает ящик ночного столика и протягивает Валласу пистолет, который он узнает с первого взгляда: он той же модели, что и его, не игрушка, серьезное оружие для самозащиты. Он вынимает обойму и обращает внимание, что одного патрона не хватает.
— Господин Дюпон стрелял в убегавшего? — спрашивает он, хотя заранее знает ответ: когда Дюпон вышел со своим пистолетом, убийца уже исчез. Валлас охотно показал бы оружие комиссару Лорану, но служанка не знает, стоит ли его ему давать, затем она уступает, пожимая плечами:
— Возьмите его, мой мальчик. Кому он, по-вашему, теперь будет служить?
— Я не прошу вас сделать подарок. Этот пистолет — вещественное доказательство, понимаете?
— Возьмите его, я же говорю вам, если вам так хочется.
— А вы не знаете, приходилось ли вашему хозяину пользоваться им раньше, для чего-нибудь?
— Для чего, по-вашему, он мог им пользоваться, мой мальчик? Мьсе Дюпон был не из тех, кто палит по дому забавы ради. К счастью, нет! У него были свои недостатки, но…
Валлас кладет пистолет в карман пальто.
Служанка оставляет своего посетителя; ей нечего больше ему сказать: скверный характер ее вспыльчивого хозяина, трудное отмывание пятен крови, врач-преступник, беспорядок, царящий в Телефонной компании… Она это повторяла уже множество раз; теперь ей надо закончить собирать свои чемоданы, чтобы не опоздать на двухчасовой поезд, который отвезет ее к дочери. Не очень-то хорошее время года, чтобы ехать в деревню; все же следует поторопиться. Валлас смотрит на часы: опять половина восьмого. В спальне Дюпона, на камине, между двумя канделябрами без свечей, часы тоже стояли.
Уступив настойчивости специального агента, мадам Смит допускает в конце концов, что ключи от особняка она должна оставить в полиции; нехотя она передает ему ключ от маленькой застекленной двери. Он сам ее закроет, когда будет уходить. Служанка выйдет через переднюю дверь, от которой у нее тоже есть ключи. Что касается калитки, то замок уже давно не работает.
Валлас остается в кабинете. Дюпон жил в этой крохотной комнате, выходя отсюда лишь затем, чтобы лечь спать и поесть, в полдень и в семь часов вечера. Валлас подходит к столу; кажется, что инспектора ничего здесь не тронули: на бюваре лежит листок бумаги, на котором Дюпон написал всего лишь три слова: «не могут помешать…» — очевидно, «смерти». Это слово он подыскивал, когда спускался к ужину.
1
Да, это шум шагов; шаги на лестнице, они приближаются. Кто-то поднимается. Поднимается медленно — нет: не спеша; может, оглядываясь по сторонам? Держась за перила, похоже. Человек, у которого слишком резкий подъем вызывает одышку, или же усталый, идущий издалека. Мужской шаг, но осторожный, на три четверти приглушенный ковром — что придает ему временами какое-то боязливое или потаенное звучание.
