После построения Прибный придумал развлекалочку. Приказал притащить с кухни внутренности убиенного животного. Коровьи кишки затолкали в солдатское обмундирование. Нам ставилась задача, обыскать чучело и найти спрятанные документы.
Копаться в осклизлых кишках неприятно, но надо через это переступить, иначе как потом убивать людей, то есть бандитов?
Степаныч много рассказывает о первой чеченской и о новогоднем штурме Грозного. Были большие потери были потому, что мальчишки-срочники были не готовы убивать, их не готовили к войне в собственной стране.
Прибный вбивает в наши головы:
— Разведка называется разведкой не потому, что быстро бегает, бесшумно ползает и метко стреляет. Разведка выполняет специальные задачи — те, которые никакой суперловкий и супербыстрый спортсмен выполнить не смогут, в в силу их полной аморальности. Настоящий разведчик, чтобы не засветить группу, должен суметь убить невинного человека. Пусть даже это будет женщина или ребенок. И делать это надо спокойно, без истерик, соплей и сантиментов. Настоящий разведчик ради выполнения боевой задачи должен уметь преступать закон. Иногда врать. Поступаться принципами морали! Забыть о том, что такое хорошо и что плохо!..Ради одного — выполнения боевой задачи! Получения информации или уничтожения противника! Это надо запомнить всем.
Мы дружно киваем головами. Всё понятно. Хотя лично мне не понятно. Как это убивать детей?! Мы что беспредельщики? Или фашисты?
Перекур.
Мы закуриваем. Прибный при курении прячет сигарету в кулаке, чтобы не был виден огонёк. Ловлю себя на мысли, что копирую его жесты.
Степаныч докуривает сигарету, бережно заворачивает её в клочок бумажки, прячет в карман.
— Продолжим, головорезы.
Мы сдержанно гогочем.
— При работе с объектом, его задержании, допросе конвоировании вы должны задавить в себе все чувства к нему, иначе появится психоэмоциональная зависимость. Рано или поздно вам станет его жалко, потом начнёте ему сочувствовать, потом появится желание помочь. В конечном итоге вы просто не сможете заставить себя нажать на спусковой крючок. Или наоборот. Сначала объект вызовет антипатию, потом стойкую неприязнь, потом ненависть.
В итоге, вместо того, чтобы хладнокровного проведения операции начинается фейерверк эмоций. А где эмоции, там нет места трезвому расчёту и прогнозированию ситуации. Это почти всегда ведёт к срыву операции.
Я начинаю размышлять: смогу ли я убить ножом? Не собаку, а человека? И отвечаю без колебаний. Да! Смогу! Мысль об этом почему-то не заставляет содрогнуться.
