Я подготовил для Роммеля отчет по 15-й танковой дивизии. В нем я упомянул, что численность подразделений была почти на 50 процентов ниже штатной, вследствие потерь и болезней. Я также принял решение, которое уже давно обдумывал. В последнее время меня часто охватывала ностальгия. Я вспоминал те замечательные дни 1940 года, когда я командовал ротой и воевал вместе с офицерами и солдатами моего возраста: с ними я делил радости и горести воинской службы. В то время я был сам себе хозяин и ни от кого не зависел. Теперь я был адъютантом Роммеля. Конечно, я понимал, что многие офицеры завидуют моему положению и возможности близко общаться с Роммелем. Но так ли уж мне повезло? Конечно, приятно служить бок о бок со знаменитым генералом, участвовать в разработке операций, видеть реализацию его планов и наблюдать поведение генерала в бою. Но у большинства офицеров было превратное представление об этой работе, которая мне вовсе не казалась медом.
От восхода до заката солнца приходилось выполнять поручения генерала и планировать заранее его дела. Все время, свободное от сна, приходилось быть предельно собранным. Все, что он говорил, надо было записать и усвоить, все его приказы, комментарии и замечания должны были быть самым тщательным образом занесены в его личный рабочий план вместе с точным указанием времени, мест и имен. Каждая устная команда, отданная на передовой, должна была быть в точности передана офицерам соответствующих отделов штаба. Во время поездок я был обязан в любой момент точно знать наше местоположение и без колебаний указывать направление к любой точке пустыни. Изматывало также постоянное чувство ответственности за безопасность генерала и в особенности то, что нужно было предусмотреть меры защиты против неожиданного авианалета. А после всех этих дневных забот ночью приходилось часами составлять письма, главным образом частного или полуофициального характера. Короче говоря, человек на такой должности не предоставлен самому себе, а является лишь тенью генерала.
Но отнюдь не перегруженность работой привела меня к этому решению. Я просто истосковался по общению с людьми моего возраста и круга, с которыми я мог бы делить все свои беды и радости. Я чувствовал, что предпочел бы иметь личную свободу и независимость, даже если придется пожертвовать высоким положением. Не забудьте, что я не был профессиональным военным и потому не мечтал о чинах.
Эти мысли проносились в моей голове, когда я заметил, что машинально разворачиваю и сворачиваю свой отчет об укомплектованности дивизии. Я расправил складки бумаги, глубоко вздохнул, постучался и вошел в комнату. В эту минуту генерал в своей обычной резкой манере произнес в телефонную трубку:
