— Вы прямо-таки ясновидящий, группенфюрер, — широко улыбнулся Штернберг. Илефельд, пересиливая себя, посмотрел ему в лицо.
— Моё присутствие на мероприятии не обсуждается, рейхсмагиер. Фюрер ждёт моего доклада о ходе и результатах операции. Собственно, я уже не раз об этом говорил, не буду повторяться. Вы не располагаете полномочиями выдворить меня отсюда, как бы вам того ни хотелось. Я представляю здесь фюрера. Я обязан доложить ему обо всём, — на последнем слове Илефельд сделал особое ударение. Штернберг только усмехнулся. — И мне представляется странным, что вы упорствуете в нежелании сотрудничать. Я буду вынужден доложить фюреру… — Илефельд, нащупавший было почву под ногами, недоуменно замолчал: Штернберг как-то очень неприятно переглотнул, демонстративно отстранившись, когда чиновник подошёл ближе.
— Не затруднит ли вас, группенфюрер, сделать небольшое одолжение? Будьте так добры, доставьте себе удовольствие выкурить сигару не во время, а после нашей с вами беседы. Эта комната уже стала похожа на газваген. Вы же не хотите, чтобы меня прямо сейчас вырвало? Предупреждаю, это будет весьма неэстетичное зрелище, — сквозь зубы выговорил Штернберг, побледнев самым отвратительным образом. Илефельд в полном замешательстве затушил сигару и зачем-то задвинул пепельницу за статуэтку, изображавшую спортивную арийскую девушку в греческой тунике.
— Благодарю вас, — осклабился Штернберг. — Будем надеяться, эта отрава выветрится до того, как мне окончательно поплохеет.
Верниц, хмуро косясь на опешившего начальника, молча опустившегося в устало вздохнувшее кресло, достал из кармана серебряный портсигар. Все на него смотрели. Верниц, безбоязненно встретив бесовский ломаный взгляд Штернберга, отчётливо клацнул в тишине зажигалкой, затянулся, вызывающе ухмыльнулся. Все молчали. Штернберг оскалился в ответ и, словно фокусник, сухо щёлкнул пальцами. Сигарета Верница вспыхнула как спичка и упала на паркет, за несколько секунд сгорев дотла. Верниц потёр указательным пальцем обожжённые губы.
— Рейхсмагиер, вы напрашиваетесь на конфликт, — утомлённо произнёс Илефельд. — Так мы никогда не найдём общего языка.
— Зачем же делать столь поспешные выводы, группенфюрер? Просто некоторые ваши люди совершенно не умеют себя вести. У меня, между прочим, возникло отличное предложение, которое вполне может устроить нас обоих.
— Рад это наконец услышать. И в чём оно заключается?
— Ментальный контроль, группенфюрер. Полная ментальная проверка лично вас, а также тех ваших подчинённых, кто будет присутствовать на операции.
