– И не положено с вечера копать, ну, да ладно, Бог простит... – устало выдохнул дед, когда они возвращались в деревню. За столом уже сидели старухи, по очереди читая, что положено читать над покойницей. Дед вошел первым, не крестясь, снял кепку, постоял, потом присел на лавку у двери. Юрий сел рядом, вслушиваясь в слова псалмов.
Упала ночь. По обе стороны гроба и на столе горели свечи. Мерцала под иконой лампада. Черным пятном выделялось на стене завешенное платком зеркало. Ходики молчали, остановленные кем-то из старух. В руках покойной виднелась бумажная иконка.
Вскоре Филатов задремал, прислонившись к стене, и так проспал до утра.
Его разбудил дед Степан, ладивший во дворе под навесом крест из двух дубовых брусьев. Солнце было уже высоко, прошел дождь, хотя небо было чистым только на горизонте – на западе собирались тучи. Бабок в комнате не было – упокоившаяся Ядвига лежала одна, словно дремала. Дед, отряхивая опилки с рубахи, спросил:
– Завтракать будешь? А то пошли до меня...
Юрий ополоснул лицо из ведра и отправился с дедом в его хату, захватив последнюю бутылку коньяка. Они позавтракали не спеша, поговорили о том о сем, и старик пошел запрягать коня. Филатов вернулся в дом Ядвиги. Постоял около покойницы. Едва отошел от гроба, в комнату вошли старухи. Пора было ехать на погост.
Они с дедом вынесли гроб во двор, поставили на чурбаки. Старухи покрестились и дали знак, что можно трогаться в путь. Перенеся гроб на телегу и закрыв крышкой, отправились. Степан шел сбоку, держа поводья, Юрий со старухами брел сзади. Вскоре под соснами показалась горка выброшенного из могилы песка.
– Прощайся, – сказала Филатову одна из старух. Он подошел к гробу, с которого сняли крышку, и отпрянул, увидев, что покойница открыла глаза. Это же увидели и остальные.
– Дурной знак, – закрестились старухи. – Скоро кого-то из нас к себе приберет... Пожди, нельзя с открытыми глазами-то...
Одна из бабок, семеня мелкими шажками, отправилась в сторону деревни и минут через двадцать приплелась назад зажимая в кулаке два тяжелых медных пятака. Протянула их Юрию:
– Накрывай ей глаза, парень, надо, чтоб родственник.
Филатов отступил на шаг, потом все же взял пятаки и, преодолевая липкое чувство страха, прижал монетами веки покойной. Гроб закрыли, дед заколотил крышку гвоздями. Потом они опустили гроб в могилу. Старухи бросили туда же какую-то сушеную траву, горсточку мелких монет и окропили святой водой из бутылочки. Перекрестились, пошептали молитвы и дали знак закапывать.
