И он пристально посмотрел на Криспина.
Криспин тоже встал и подошел к старому монаху. Поставил бокал на небольшой столик.
— У меня действительно к нему личный интерес. Но больше я ничего не могу сказать.
Николас еще мгновение испытующе смотрел на сыщика, потом пожал плечами.
— Воля твоя. Надеюсь, тобой движут благие побуждения. Я тебе доверяю, — сказал аббат без особой, впрочем, убежденности. Он его предостерегает? — Сила этой реликвии — как говорят — делает того, кто к ней прикасался, а особенно того, кто ее надевал, неуязвимым.
— Неуязвимым? Для чего?
— Для всего. Для страха, опасности. Даже для смерти.
Джек бросился к Криспину и схватил его за руку.
— Хозяин! Именно это и случилось со м…
— Помолчи, Джек. — Криспин, извиняясь, улыбнулся аббату, насторожившемуся при этом обмене репликами. — Думаю, милорд Николас хочет сказать, — произнес он, наклоняясь к мальчику, но глядя на аббата, — что человек может почувствовать себя неуязвимым.
— Нет, я не это сказал. — Николас внимательно смотрел на Криспина. — Неуязвимость настоящая. Возможно, ее сопровождает чувство восторга, но человек действительно неуязвим, пока носит Венец. Так говорят.
Джек потянул Криспина за руку.
— Хозяин!
— Постой спокойно, Бога ради! — Он серьезно смотрел на Николаса. — Король Франции на время передал Венец королю Ричарду в знак мирных намерений.
Николас поджал губы и кивнул:
— Я слышал об этом.
Криспин отступил.
— Да?
— Как ты знаешь, Криспин, я вхож во дворец. У меня есть родня среди высокопоставленных лиц.
— Да, — рассеянно отозвался Криспин. — Почему же король Франции желает отдать такую могущественную реликвию своему заклятому врагу?
Усмешка Николаса сменилась гортанным смехом. Аббат взглянул на брата Майкла, который шутки не понял, положил руку на напряженное плечо Криспина и тихо сказал:
— Потому, мой дорогой друг, что сила эта передается только тем, у кого чистое сердце.
Криспин захлопал глазами.
— Чистое сердце?
— Да. Люди, которые не замышляют зла против невинных. Люди, которые любят Бога. Люди, которым не побоится довериться самый простой человек. — Он похлопал Криспина по спине. — Чистые сердцем.
Криспин едва не улыбнулся.
— Стало быть, король не в состоянии получить эту силу?
Николас как бы невзначай оглянулся. Рядом не было никого, кроме брата Майкла.
— Я бы не стал так говорить. Это может быть расценено даже как измена. — Брат Майкл поднял брови, но ничего не сказал. — Та сторона, французская, точно так же на это не способна. — Аббат пожал плечами. — Правда есть правда.
