Потеря его заставила Антиоха сделать ход, направленный к безопасности, но фактически в противоположном направлении. Отчаявшись защитить захваченное за Дарданеллами, он приказал гарнизону отступить от Лисимахии, «чтобы не быть отрезанным римлянами». Лисимахия стояла поблизости от места, где ныне стоит Булаир, и нет нужды подчеркивать, как трудно было бы проломить древние булаирские укрепления, господствующие над перешейком Галлиполийского полуострова. Гарнизон вполне мог продержаться до зимы. Возможно, другим фактором, кроме поражения на море, была неудачная попытка заключить союз с Прусием, царем Вифинии – страны, побережье которой лежало частично на Черном море и частично на Мраморном. Антиох пытался сыграть на его страхе быть проглоченным Римом, но стратегическое видение Сципиона позволило ему предугадать и этот ход и принять меры для его нейтрализации. За месяцы до прибытия в Галлиполи Сципион отправил Прусию письмо, рассеивающее такие страхи: «Мелких племенных вождей в Испании, которые стали союзниками, он оставил царями. Масиниссу он не только восстановил на троне отцов, но и отдал ему владения Сифака» – тонкий намек!
Двойная новость о морской победе и эвакуации Лисимахии достигла братьев по прибытии в Энос. С легким сердцем они двинулись вперед и заняли город. Подождав обоз и больных, они двинулись вдоль Херсонеса (Галлиполийскго полуострова), достигли пролива и без помех переправились в Малую Азию. Переправились они, однако, без Публия, которого задержали религиозные обязанности салия. Правила его ордена обязывали его во время праздника Священных Щитов оставаться там, где он находился, до конца месяца. Без него армия потеряла движущую силу, так что «он сам был источником задержки, пока не нагнал ее». Ненужная задержка была далека от его военных обычаев, так что инцидент предполагает, что благочестие было искренним чувством, а не просто психологическим инструментом, помогающим вдохновлять войска. Пока армия его ждала, в лагерь явился посол от Антиоха и, поскольку царь приказал ему обратиться сперва к Сципиону Африканскому, посол ждал его прибытия, прежде чем обсудить свою миссию с консулом!
«На Публия царь возлагал величайшие надежды; величие его души и полнота его елавы заставляли его склоняться к миру; всем нациям было известно, каков он был в роли завоевателя, в Испании и позже в Африке; наконец, его сын был пленником у Антиоха» (Ливии). Как сын был захвачен в плен, неизвестно, то ли в дальней кавалерийской разведке, то ли еще раньше, в море, как предполагает Аппиан.
