Следует обратить внимание также на то, что новая территориальная общность Лу, сплоченная вокруг культа духов земли и злаков, не была государством в современном понимании этого слова. У княжества Лу не было четких территориальных границ, не было там и большого количества городских центров и деревень. Фактически Лу представляло собой не что иное, как город-государство, – то есть, как видно из самого слова, город, окруженный небольшой стеной, которая огораживала пространство площадью около одного ли, или трех миль. Во времена Чжоу слово «княжество» первоначально означало именно это – территорию внутри крепостных стен метрополии, а слово «гражданин» означало горожан, живущих на пространстве, ограниченном этой стеной. В разговоре с правителями других государств луский князь должен был скромно называть собственное княжество «моим маленьким, убогим городком», а другие государства почтительно величать «большими городами». Таков был дипломатический протокол той эпохи, свидетельствующий о происхождении многочисленных княжеств, существовавших при династии Чжоу, от городов-государств.
Образование города-государства в Китае шло почти так же, как и в греко-римской античности. Обзор известного нам Древнего мира свидетельствует о замечательном факте. Начиная с Греции, Рима и других средиземноморских стран, Египта и Месопотамии, до Индии и далее на восток – до нескольких княжеств чжоуского Китая все древние государства (хотя в разных культурах они обладали собственными отличительными чертами) по своей социальной организации фактически относились к типу городов-государств.
В условиях, когда функции церкви и государства, то есть государственной религии и управления, были тесно переплетены, а многие кланы, связанные родственными отношениями, были объединены в территориальную общность, эта общность неизбежно должна была пройти через фазу города-государства. На самом деле город-государство – это этап в процессе перехода от общности, базирующейся на кровном родстве, к общности, основой которой является собственность на землю. Я уверен, что значение в мировой истории социальной организации династии Чжоу в VI–V веках до н. э. будет понято лучше, если ее рассматривать не как разновидность феодализма, не как (более узкий термин) древний феодализм и даже не как протофеодализм, а как одну из форм универсальной полисной структуры Древнего мира.
Перейдем к рассмотрению периода Чуньцю с этой точки зрения.
