Виктор Семенович стоял, как изваяние, на почтительном расстоянии и угрюмо смотрел куда-то в подвальную полутьму. Вера, прищурившись, рассмотрела Пронина и отвечала на удивление обстоятельно:
— Он моряк, краснофлотский командир. Служит на Балтике. У него отпуск новогодний — двадцать дней.
— Матросом-балтийцем он уже был… — тихо сказал Пронин, а Веру спросил строго:
— А что привело его в ваш магазин?
— То же, что и всех. Он баян хотел купить. Выбирал, советовался.
Рано было думать о Роджерсе: ситуация туманная. Но Пронин подавил улыбку, представив Роджерса с баяном. Впрочем, английский майор за последние тридцать лет порядком обрусел.
— Купил?
— Нет, обещал на днях зайти.
— А в вашей квартире есть телефон?
— Нет.
— Значит, он взял у вас рабочий телефон?
— Телефон магазина — это не секрет. Ммм, но домашний адрес он у меня попросил.
— И вы ему не отказали…
— А что такого? Я в коммунальной квартире живу. В случае чего…
— Понятно. Вот вы работаете в музыкальном магазине. Наверное, любите оперу. Лемешева, Михайлова. Правильно? — Вера кивнула. — А какой тембр голоса у вашего матроса?
— Скорее тенор. Или баритон.
— Пониже, чем у Лемешева, но не бас. Так?
— Примерно так. Я точно не помню. Но голос не писклявый. В то же время — не низкий. Приятный голос, интонации такие тягучие, плавные.
— Значит, баянист-любитель. Вы условились встретиться? Он заходил к вам — сюда, в магазин, или домой?
— С тех пор не заходил.
— И своего адреса, конечно, не оставил…
— Нет, не оставил.
— Он все-таки не только баянист, но и моряк. Вы, Верочка, просто очаровательны. И станете еще очаровательнее, если забудете о нашем разговоре, как только я выйду из вашего замечательного подвала.
Пронин заехал домой — немного отдохнуть, перекусить, переодеться… Вечером в «Славянском базаре» Железнов обещал познакомить его со Стерном.
Чего ждал Пронин от встречи со Стерном? Была зыбкая надежда, что англичанин был связующим звеном между Левицким и врагами, которые использовали «эмку» портного.
Виктор — любимый ученик Пронина — действовал быстро, как и подобает молодому да ретивому чекисту. За несколько часов он успел найти Стерна, познакомиться с ним, сдружиться и пригласить на ужин. Англичанин оказался легким на подъем искателем впечатлений, и в десять часов вечера они ждали Пронина за столиком.
— Я вас познакомлю с уникальным человеком! Это крупный ученый, знаток немецкой культуры. Он и в ботанике разбирается, между прочим.
Англичанин улыбался. Отутюженный твидовый костюм от Левицкого сидел на нем идеально. И вот явился Пронин… Рядом с подтянутым англичанином Пронин после бессонных ночей казался утомленным. Впрочем, отекшее лицо только подчеркивало, что это — видный германист, въедливый ученый, катакомбный подвижник науки.
