После недолгих "уговоров" меня под конвоем через весь зал аэропорта ведут в милицейскую машину, как преступника, и увозят в спецприемник, т.к. у меня не было денег "на существование". Через неделю пребывания там я снова оказываюсь дома.
В середине декабря я опять оказываюсь в Москве с единственной для меня целью - улететь в Токио.
Для этого на всякий случай я взял с собой побольше денег, взял нейлоновую куртку и - отправился в путь. А перед всем этим пролистал дома Уголовный кодекс, где писалось, что от этого можно взять много неприятностей.
Прибыв во внутрисоюзный аэропорт, я решил, что в столице не стоит задерживаться и, проехав через весь город прямиком на подземке [Непонятно: в Шереметьево метро не ходит. - Ред.], прибываю в Шереметьево. Улететь, минуя все контроли, можно было только через забор. К моему счастью, он был невысоким и незащищенным, а в одном месте я нашел подходящий проход. Мне оставалось выписать расписание вылетов Токийских рейсов. Почти все они летели из Москвы вечером, когда наступали сумерки. Это были транзитные "Боинги", летящие из Парижа, Лондона через Транссибирскую магистраль японских, французской и английской авиакомпаний. В тот же вечер я решил "прогуляться" по аэродрому и, если повезет, отправиться в путь. "Дырка" в заборе была в нескольких сотнях метров от трассы.
Проделав путь по глубоким снежным сугробам, я переступаю порог там, где начинается слово "граница". Уверенно зашагав, иду среди огромных лайнеров в почти безлюдном поле, стараясь обходить стороной любого прохожего. Ищу Токийский рейс. Уже два раза прошелся вдоль здания, но нужного самолета нет. Долго находиться там не имело смысла и было очень опасно. Почти бегом отправляюсь обратно.
Но, как говорится, попался. В самом конце здания неожиданно из темноты навстречу мне пошел пограничник. Пограничник, видя, что я нездешний, стал жестами показывать, как я понял, требуя документ. У меня не поворачивался язык, я не знал, что делать. В тот момент мне хотелось быстро убежать, но к нему подошло еще несколько человек, и я отдал свой "серпастый, молоткастый". Тогда один из них говорит: "Пройдемте со мной". Идя по служебным коридорам аэропорта, я говорил себе, что это провал, что это конец. Потом, придя к какоиу-то кабинету, тот человек спросил меня: "Что делаешь на летном поле?". Не зная, что сказать, я молчал. Он опять задал вопрос. Мне пришлось соврать и сказать: "В гостиннице нет мест, поэтому ночую в аэропорту, а на поле пришел посмотреть самолетики, так как они очень красивые." После этого я вновь в дежурной части. Там они не смогли упрятать меня в спецприемник. Пообещав, что сейчас же уеду домой, отправился на улицу. В это время прилетел транзитный Токийский рейс, который должен причалиться у здания на час. У меня был выбор. Либо лететь обратно домой, либо использовать последний шанс. Мне нечего было терять. Я решился на этот шаг сразу, когда меня отпустили. Я верил, что все будет нормально, или же наборот. Вера перевесила страх.
