Атлантика простиралась перед «Принцем Эйгеном» пустынным пространством. Но вот командир корабля получил ужасную весть…
В это время матрос Хайнц Трегер занимался буем для постановки дымовой завесы. Высокий и сильный, он был почти бледен, на грани срыва. Работал весьма неловко. Позади него стоял унтер-офицер Дегринг.
– Трегер, можешь идти с вахты, – сказал унтер-офицер.
– Нет, герр Дегринг, я не хочу. Я… я не могу идти сейчас. – Он неожиданно вспыхнул и завопил на пределе голосовых связок: – Разрешите мне остаться здесь. Я не могу уйти. Я сойду с ума. Я сойду с ума, если останусь один. Я прыгну за борт или застрелюсь. Пусть все идет к черту. Я больше не могу это терпеть. – Вдруг он осип. Задыхаясь, произнес: – Я боюсь… Я так боюсь, что больше не могу.
– Соберись с силами, Трегер. Я знаю, что это паршивое дело. Иди и ляг, отдохни.
– Не пойду! – крикнул Трегер.
– Еще не все кончено. Может, образуется… Что может случиться с «Бисмарком», по-твоему?
Все знали историю, приключившуюся с матросом Хайнцем Трегером. Все знали и Фрица Трегера. Братья походили друг на друга как две горошины, один был старше другого всего лишь на год. Их отец погиб во время Первой мировой войны. Вместе пошли учиться в школу, ходили на одну танцплощадку, целовали одних девушек. Вместе вызвались служить добровольцами на флоте, попали на один корабль, обменивались увольнительными, поскольку командиры не могли отличить их один от другого. Вместе прекрасно отдыхали.
Их мать заболела. Но она стойко держалась. Когда сыновья бывали дома, она вела себя так, что ее здоровье не вызывало у них беспокойства. Только когда приближался срок их отъезда, она теряла самообладание. Все больше бледнела, худела, переставала отвечать на вопросы и спрашивать. Она содержала сыновей на смехотворную пенсию, вспомоществование отечества с Первой мировой войны – ее муж умер под Верденом. Его фотография еще висела над столом, а цветы под ним менялись каждый день.
А сыновья росли. Она хотела, чтобы они были такими же сильными, честными и способными, каким был их отец до того, как снаряд разнес ему голову.
Затем снова разразилась война. Сыновей оторвали от нее, как двадцать пять лет назад их отца. Они попрощались со смехом, хотя вовсе не чувствовали себя довольными. Но они были молоды и полны оптимизма, и, кроме того, они были вместе.
Оптимизм иссяк неделю назад. За час до того, как «Бисмарк» с эскадрой вышел в море, двух братьев вызвали в канцелярию. Это их не обрадовало. Они вместе ушли в самоволку. Однажды они уже сидели вместе в камере «Бисмарка» на воде и хлебе. Возможно, им предстояло провести еще раз некоторое время в кутузке.
