Немецкий танк приближался. Он вел непрерывный огонь.
Еременко, два его водителя, Демьянов и Горланов, и адъютант Хирнич были одни. Остальные штабные офицеры уже скрылись. Русский военачальник из своего укрытия мог видеть, что за танками следуют транспортеры с пехотой. Следовало срочно что-то делать, иначе все документы русского командного пункта очень скоро окажутся у немцев.
– Хирнич, позаботьтесь о портфеле! Демьянов, дайте мне ваш автомат и гранаты. Горланов, за мной.
Хирнич и Демьянов поползли в сторону. Еременко остался за своим ненадежным укрытием вместе с Горлановым.
Автомобиль, ехавший во главе пехотной колонны, приблизился к командному пункту Еременко. Генерал не шевелился. Только когда машина подошла на нужное расстояние, он поднял автомат и дал очередь по ветровому стеклу. Горланов тоже открыл огонь. Немцы – водитель и сидящий рядом с ним офицер – погибли. Машина съехала с дороги и врезалась в дерево.
Грузовики с пехотой еще некоторое время ехали дальше. Первый грузовик остановился неподалеку от подбитой машины. Еременко снова поднял автомат и дал точную очередь, поразившую цель.
В последний момент подошел охранный батальон штаба. Ранее он находился на шоссе Брянск – Карачев. С помощью его пулеметов, минометов и легких танков немецкую боевую группу удалось отбросить.
Утром 7 октября Еременко прибыл на командный пункт 3-й советской армии, где его встретили смущенные лица и напряженное молчание. Ситуация сложилась весьма странная. Во второй раз с начала войны генерала Еременко посчитали убитым. И всякий раз это сообщение оказывалось ошибочным. А пока Еременко считался павшим, на его место был назначен командующий 50-й армией.
Это не смутило Еременко. Он немедленно потребовал соединить его с Москвой. Когда связь была установлена, он снова попросил разрешения попытаться вывести на северо-восток войска, которым угрожало окружение в районе Брянска.
В ночь на 7 октября случилось нечто, имевшее решающее значение для дальнейшего хода немецкого наступления на Москву.
Унтер-офицер Людвиг Колодзински из 202-го дивизиона штурмовых орудий, действовавшего в районе Орла, рассказал следующее:
«С наступлением темноты налетел резкий пронизывающий ветер. Небо заволокло тучами, похолодало, создавалось впечатление, что вот-вот пойдет снег.
Было около двух часов ночи, когда наш радист Бранд потряс меня за плечо.
– Эй, Людвиг, открой глаза! Ты должен выйти на улицу!
Я натянул куртку и пошел за ним. Стоило мне открыть дверь, как в лицо ударил ледяной ветер, и я моментально проснулся.
