Да, она выглядит как призрак и ощущает себя призраком. Тенью, которая пугает своим видом живых и мешает им жить.
Люди суеверные наделяют призраков чертами злобными и неприязненными. Видимо, не зря. За что призракам любить людей? Люди живут полной жизнью, наслаждаются каждым днем. Призраки влачат туманное, загробное существование и завидуют живым. Ждут не дождутся часа, когда живые тоже перейдут в их мир.
Мария Александровна всмотрелась в глаза своего отражения.
– Мне ты можешь не лгать, – прошептала она. – Ты хотела, чтобы он погиб, я знаю. Хочешь этого и сейчас.
– Долгорукая, отвечайте вы!
Катя встрепенулась. Она так задумалась, что ничего не слышала, совершенно забыла, где находится.
– Вы не выучили урока? – В голосе преподавателя прозвучали нотки гнева.
Сидевшая в уголке классная дама, мадемуазель Базяева, только что бойко стучавшая спицами (она вязала бесконечные чулки, на каждом уроке), встревоженно вскинула голову.
– Извольте выйти и прочесть стихотворение!
По классу пронеслось шушуканье. Воспитанницы с радостью отложили книги, повернулись и уставились на Катю, предвкушая развлечение.
Долгорукая-первая (так звали Катю, чтобы не путать с сестрой Машей, учившейся двумя классами младше) слыла в Смольном отчаянной. Так называли воспитанниц, которые откровенно манкировали всеми распоряжением начальства, не учили уроков и норовили эпатировать всех и вся. Вообще, они из-за своего дерзкого поведения пользовались преимуществами. Начальство их ненавидело, но в то же время побаивалось. В то время как классные дамы за ничтожные провинности награждали прочих воспитанниц трепкой и пинками, не стеснялись в ругани (да-да, переизбытком любезности воспитание в Смольном институте не страдало), они были гораздо сдержаннее с отчаянными, особенно из старших классов. Ведь те могли наговорить много лишнего! Классные дамы называли это дерзостью, а остальные – правдой.
Но сейчас Катя стояла молча.
Учитель словесности начал терять терпение.
– Послушайте, Долгорукая, – вкрадчиво промолвила мадемуазель Базяева. – Вы же прекрасно знаете творчество Державина. Ни за что не поверю, что вы не можете прочесть этого стихотворения. Вам хочется огорчить нас с Викентием Дмитриевичем? Нехорошо. Особенно теперь, когда мы готовимся к завтрашнему визиту государя императора…
Катя вздрогнула.
– Конечно, – быстро сказала она, – конечно, я выучила урок.
По классу пронесся разочарованный вздох. Ну разве это отчаянная?!
