“Эскейпс” — паршивая дыра в другом конце города от моего дома, но там подавали отличный чиз-фри.
— Разве тот бар не в южной части города?
Я цедила свой кофе, надеясь, что он успокоит урчание в моем животе.
— Он самый.
— Тогда, что ты сейчас делаешь здесь, в центре города?
— Я питала надежду, что именно ты меня и просветишь. — Я подула на кофе, пытаясь отвлечься от созерцания его красивых глаз, словно снедаемая любовью дура. В который уже раз. — Честно говоря, — сказала я, — у меня туман в голове, после того, как на меня напали. Сплошной, заполненный сексом, туман.
Забавно, но до этой секунды я даже не помнила о нападении.
— Напали?
— Да, вроде того… — Я бросила быстрый взгляд на Ноа.
Он наблюдал за моими губами со странным выражением, будто вспоминал все те вещи, которые я, пьяная в стельку, вытворяла своим “талантливым” ртом. Я покраснела и скрестила ноги. О, там было жарко.
— Загадочный случай, — сказала я, пытаясь не перелезть через стол и не повторить с ним все те греховные действа. — Я помню того парня, который схватил меня при выходе из “Эскейпса” и рванул мою сумку. Только я крепко за нее держалась и не выпустила из рук.
Мне не хотелось добавлять, что на тот момент я уже была пьяна в хлам и держаться мне было больше не за что.
— Кажется, там был какой-то переулок и… — я потерла шею, — по-моему, он меня укусил. После этого я почти ничего не помню, кроме того что вырубилась на заднем сидении в такси и нашей встречи.
Меня беспокоили воспоминания о “кусачем” нападении. Я вновь прикоснулась пальцами к шее и нервно сглотнула.
Сексуальный взгляд а-ля: “перелезь-через-стол-и-трахни-меня”, исчез с лица Ноа. Я бы даже сказала больше: мой парень слегка позеленел.
— По-твоему, тебя укусили?
Я кивнула, мрачно смотря на пустую кофейную чашку. Ноа больше не смотрел на меня голодными глазами. Кофе закончился, а официантка, скорее всего, засунет одну-две волосины в мой салат.
— Как я уже сказала, все это очень туманно.
Ноа перегнулся через стол и взял мою руку.
— Джекки, это очень важно. Во что он был одет?
Я попыталась отдернуть руку из его ладоней, но поняла, что это напрасные усилия.
— Отпусти меня или я закричу.
— Во что он был одет? — Его голос стал опасно тихим.
Я закатила глаза, стараясь казаться жертвой несчастного случая.
— По-моему, в черный плащ свободного покроя. В августе — поди разбери. А теперь ты отпустишь меня?
Ноа побледнел и тотчас отпустил мою руку. Это было почти забавно, вот только он не выглядел довольным — казалось, ему только что сообщили, что он вот-вот станет папочкой.
