— Горпина, а Горпина, чи завтра у нас воскресенье будет?
— Что ты, старый! — недовольно ответила перепачканная в муке Горпина. — Иде ж после середы воскресенье бувае?
— О то ж и я так думаю…
И покачал головой дед Захарий, что не напрасно ли он крест на лоб наложил и не худой ли это какой звон.
Набежал ветерок наскоком, чуть колыхнул седую бороду, и увидел дед, как высунулись чего-то любопытные бабы из окошек, выкатились ребятишки из-за ворот, и донесся с поля какой-то протяжный и странный звук, как будто бы заревел бык либо корова в стаде, только резче и дольше:
— У-о-уу-ууу…
А потом вдруг как хрястнуло по воздуху, как забухали подле поскотины выстрелы.
Захлопнулись разом окошки, исчезли с улиц ребятишки. Хотел встать скорей до дому старик, да не слушались ноги. И опомнился он только тогда, когда закричала сердито с крыльца Горпина:
— Иди же, старый дурак, до дому! Чего расселся, чи не бачишь, що воно зачинается!
А у Димки колотилось сердце такими же, как выстрелы, нервными перебоями, и хотелось ему бежать посмотреть на улицу, узнать, что там такое. И было страшно, потому что побледнела мать сильно… и сказала как-то не своим, тихим голосом:
— Ложись… ложись на пол, Димушка.
И уложивши их с Топом возле стола, добавила со страхом:
— Господи, хоть бы из пушек не зачали!
У Топа глаза сделались большие-большие, и он застыл на полу, положив голову возле ножки стола. Но лежать так ему было неудобно, и он захныкал:
— Я не хочу лежать на полу… я к бабке на печку.
— Лежи, лежи! — ответила мать. — А то вот придет гайдамак… он тебя…
Что-то особенно здорово грохнуло, так что звякнули стекла у окошек, и показалось Димке, что дрогнул пол… «Бомбы бросают!» — подумал он… Мимо темных окон с топотом, криками пронеслось несколько человек. Потом все стихло.
Прошло еще с полчаса… Кто-то застучал в сенцах и выругался, наткнувшись в темноте на пустые ведра. Распахнулась дверь, и, к своему великому удивлению, Димка увидел Головня, снимающего с руки винтовку. Он был чем-то сильно раздосадован, потому что, выпив залпом целый ковш воды, толкнул ружье в угол и сказал с сильной досадой:
— Ах, чтоб ему!..
* * *
Утром встретились ребята рано-рано.
— Жиган, — спросил Димка с нетерпением, — ты не знаешь, отчего вчера… С кем это?..
У Жигана юркие глаза блеснули самодовольно, и, сжимая в кулаки худенькие длинные руки, он ответил важно:
— О, брат, было у нас вчера дело…
— Ты не ври только! — сразу же оборвал его Димка. — Ведь я видел, что ты тоже домой припустился, когда стрелять зачали.
