Очень часто, не добившись никаких результатов от режиссера, актеры оставляли его в покое и отправлялись жаловаться самому антрепренеру; этот последний обыкновенно в таких случаях посылал их к первому, выражая при этом крайне пренебрежительное отношение к таким пустячным вещам, как деньги; когда же ему не удавалось поддеть актера на такую удочку, он посылал за режиссером и продолжал при нем играть ту же комедию и просил из уважения к нему самому (антрепренеру) удовлетворить мистера такого-то и заплатить ему следуемые деньги без замедления; режиссер кланялся и важно обещал исполнить просьбу хозяина.
Интересно посмотреть и послушать, какие происходят сцены за кулисами между актерами и режиссером.
— Послушайте, — говорит тень отца Гамлета, выскочив неожиданно из уборной и представ перед режиссером, который в полной уверенности, что никого нет, хотел воспользоваться удобным случаем и прошмыгнуть вниз, — если вы не дадите мне хоть немного денег, я не выйду на сцену.
— Милый друг, — отвечает режиссер с отчаянием в голосе, и в то же время озираясь кругом, высматривая удобный момент, чтобы улизнуть, — у меня, право, нет денег. При первой возможности вы получите свои деньги. Мне надо идти вниз, там меня кто-то ожидает.
— Какое мне дело, ожидает вас там кто-нибудь или нет. Я ждал вас здесь два вечера подряд, и потому не уйду, пока вы не дадите мне денег.
— Откуда же я возьму вам деньги, если у меня их нет!
Это главная суть того, что отвечает в таких случаях режиссер; все остальные добавления лучше пропустить. Реализм — превосходная вещь, но даже Золя находит ему границы.
После этого, видя, что актер принимает решительный вид, он начинает рыться в своих карманах, вытаскивает оттуда полкроны и дает ее актеру, не ожидая и не требуя от него никакой благодарности.
— Что вы, с ума сошли, — кричит актер, быстро спрятав полученные деньги в карман, — не могу же я прожить четыре дня на полкроны.
Тогда режиссер с ожесточением и с нецензурными добавлениями швыряет ему еще пять шиллингов и опрометью бросается вниз, так как слышит на лестнице новые приближающиеся шаги и боится нового нападения.
Главная характерная черта всех антрепренеров и режиссеров — это то, что у них никогда нет денег. Если поймать их с полною горстью золотых монет, они в силу привычки скажут:
— Право, у меня нет денег, мой друг. Сколько вам нужно?
Женщины, конечно, не могут драться с режиссерами из-за денег, но зато они прибегают к другой политике и применяют спокойную, упорную настойчивость, которая приносит им гораздо больше пользы, чем наш насильственный образ действий. Свойственные одному только женскому полу вкрадчивость и способность подлаживаться пробуждают гуманные чувства даже у таких толстокожих людей, как режиссеры. Но никто не жалуется на такое ненормальное положение вещей. Радость и удивление, наступающие после получения денег, бывают столь велики, что все предыдущие заботы и невзгоды сразу забываются и изглаживаются. Актеры так привыкли, что их со всех сторон обирают и обкрадывают, что потеря только части своих денег считается между ними пустяком, на который не стоит обращать внимания. Режиссеры так часто обманывали, надували и скрывались, что актеры волей-неволей привыкли и стали относиться к этому совершенно равнодушно. Когда сбегал их антрепренер, они только вздыхали и шли к другому, который поступал с ними точно таким же образом.
