Эфрос работал в "Ленкоме" недолго. Этот театр придумал, как известно, Берсенев, очень хитрый человек. Он соблюдал баланс: ставил "Павку Корчагина", а "за это" - "Нору". А Эфрос в такую игру не играл и не понимал, как это надо делать. Поэтому начался напор со всех сторон - ЦК комсомола, министерство. И внутри театра уже были его артисты и не его. В общем, ушли на улицу Дуров, Сайфулин, Лакирев, Дмитриева, Яковлева, Гафт, Круглый, мы с Державиным. Сидели у Эфроса дома, звонили Демичеву. Миша Зайцев, директор Театра на Бронной, очень симпатичный человек, прибежал и закричал: "Король умер, да здравствует король! Все к нам!" Очевидно, сам он этот вопрос решить не мог, ему разрешили так сделать, но инициатива все-таки, наверное, была его. И мы все табуном пошли на Бронную. Там начался новый период. В "Трех сестрах" я должен был играть Вершинина. Но Эфрос тогда уже был влюблен в Волкова, и играл он.
Драма заключалась в том, что Эфрос стал очередным режиссером. Многие восклицали: "Как так - уйти от Эфроса!" Все это несерьезные разговоры, потому что, кроме Эфроса, который ставил спектакль в год, были еще и Дунаев, Веснин. Получилось, в сущности, два театра. А вообще, почему уходят актеры от режиссеров? Совсем не потому, что поругались и послали друг друга подальше... Иногда говорят по-другому: артист себя изжил, режиссер себя изжил. Все это ерунда. Ругань - результат, эпизод, а суть в раздражении, которое накапливается годами. Сколько может скульптор месить одну и ту же, пусть высококачественную глину? Он месит, лепит, и ему начинает чего-то не хватать, так и в театре. Если нет глобальной взаимной влюбленности, а это бывает редко, то с годами режиссер и актер вызывают друг в друге непреоборимое раздражение, возникающее неизвестно от чего. Поэтому контрактная система сама по себе правильная. Увлеклись, влюбились на год, на два, разонравились и разошлись. А когда круглые сутки десятилетиями вместе - это невозможно или почти невозможно. Я сам через это прошел и вижу на каждом шагу. Одни люди, мужественные, олего-далеобразные, когда возникает взаимная между ними и режиссером неприязнь, всё рвут, бегут из театра, отказываются от ролей. Другие сидят и делают вид, что все в порядке. Третьи уходят тихо, вяло...
Эфрос был замечательным, но он был очень мнительным, не любил дипломатничать, и если прибегал к дипломатии, то она была наивной. Он начинал сердиться, возникали обиды. Он не был прирожденным руководителем. Театр ведь зверинец, причем не вольер хорьков, а группа смешанных хищников, и главный режиссер - это дрессировщик, это административная должность внутри театра. В Марке Захарове такое счастливое сочетание административной жилки и режиссерского таланта. То же самое у Плучека, стопроцентно. Захаров в этом смысле его ученик, он даже писал об этом. Кажется, "Кнутом и пряником" называлась его статья. Подкормить, подкормить актера, а потом двинуть штырем, чтобы знал свое место.
