В пустыне мрачной я влачился,
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился, —
продекламировал Пирошников. – Знаете?
– Пушкин, знаю, конечно, – ответила она.
– Да. А что этот серафим сделал с автором? Помните?
Она утвердительно кивнула.
– Он вырвал ему язык, заменил его змеиным жалом, затем вынул из груди сердце и на его место положил горящий уголь. А потом отправил куда-то глаголом жечь сердца людей! Вот вам и ангел! – сделанным возмущением проговорил Пирошников.
– Да, да! Правильно! – обрадовалась она.
– Ничего себе – правильно!.. Ну, а что вы собираетесь со мною сделать?
– А я просто помогу вам, хорошо? – спросила она, оглядывая комнату.
– Зачем? Ну что вы… – попытался протестовать он.
– Я же за этим пришла. Вы один живете. Смотрите, как запущено, – обвела она рукою квартиру.
И, не дожидаясь его ответа, принялась хлопотать по хозяйству. Николаич вертелся у нее под ногами и терся спинкой. Пирошников наблюдал за ними. Странно, но это вторжение в его жизнь не вызвало протеста. Чувствовалось, что женщина не решает задачу своего жизнеустройства, а просто помогает ему разобраться со своим.
Серафиме было лет тридцать пять или немного меньше, по ее сноровке можно было догадаться, что ей не в диковинку вести хозяйство. Возможно, она замужем. Или была…
Определенно, она начинала ему нравиться. Он попытался снова отогнать эти мысли, но безуспешно.
Уборка продолжалась недолго, а затем Серафима, подхватив продукты из холодильника и необходимую утварь, удалилась на кухню готовить ужин.
Пирошников поднялся из-за стола, за которым он сидел с ноутбуком, и достал бутылку испанского вина и два бокала.
Пока ее не было, он успел обдумать ситуацию, чтобы решить, как себя вести. Она столь открыто и откровенно шла ему навстречу, что впору было заподозрить какие-то посторонние мотивы, кроме желания помочь одинокому пенсионеру. Но даже если только это – не всем же пенсионерам она помогает? Что именно выделило его? Рассказ Ларисы Павловны о его мистических подвигах, скорее, мог оттолкнуть и испугать ее…
И все же интерес молодой привлекательной особы повысил настроение, заставил собраться и почувствовать себя чуть ли не мальчишкой, узнавшим, что он нравится однокласснице. Его выбрали. Странные мысли в моем возрасте, подумал он.
Тем не менее, он не стал развивать тему сексуального притяжения, а ограничился чисто человеческим интересом, то есть стал за ужином расспрашивать Серафиму – кто она и откуда, чем занимается в банке, где живет и тому подобное.
