По моему мнению, Иван Елагин — самое крупное явление в русской поэзии второй эмиграции — людей, которых война закинула в Европу и в Америку.
Цитаты к биографии привяжут,
Научно проследят за пядью пядь,
А как я видел небо — не расскажут:
Я сам не мог об этом рассказать…
Все же хочется попробовать рассказать, как именно Иван Елагин «видит небо».
Парадоксальность мысли у поэта чаще всего выливается в иронию:
Колоссальнейшее неудобство
Человеком быть, а не мопсом!
Ну а я, так в квадрате влопался:
Быть поэтом — сверхнеудобство!
Если само существование — штука опасная, то существование поэта ещё опасней!
Поэзия — это "полет с нераскрывшимся парашютом", поэт — это шахматная пешка, которая может идти только впе¬ред, не по особой отваге, а просто так устроены правила её жизни….
Но с поля когда-нибудь снимут меня,
Каким-нибудь каверзным ходом коня,
За то, что я силы своей не жалев,
Кидался по следу чужих королев,
За то, что с позиций, разгромленных вдрызг,
Я шел на предсмертный восторженный риск!
За то, что сыграть не умел я вничью…
Елагин видит мир раздробленным на враждующие осколки. Мир машин, роботов, бюрократов, мир, в котором «каждому некогда», в котором отмахиваются от природы и поэзии… На чудака Диогена, ищущего в этом мире человека, смотрят, как на чудовищный анахронизм.
Зряшным ты занят делом:
Человек не бывает целым! — говорит поэт античному философу, а с ним и всей античной идее гармонического.
Но против чего воюет поэт? Против двух крайностей. Первая — залезь в пещеру, а вторая — управляй собой при помощи кнопок. В обоих случаях обретешь цельность, но человека в себе потеряешь! Вот и остается бесконечный спор с собой. Без побед и поражений. Неустойчивое равновесие поэтического бытия…
Каскадом, звездопадом, светопадом
Автомобили мчат по автострадам,
И проносясь в автомобильном гуде,
Мы за рулем кентавры, а не люди.
В такую высь нас подымают лифты,
Откуда слышно ангелов молитвы,
Мы по ночам все выброшены вверх
В какой-то многоцветный фейерверк,
Арен, эстрад, экранов, галерей,
В мой город всех ветров и всех огней,
В мой город всех огней и всех ветров,
Где погибаем мы от катастроф…
Я не случайно приёл это стихотворение целиком. Оно очень близко к лучшим стихам
А. Вознесенского («Аэропорт», «Стриптиз» и другие из американского цикла)…
В этих строках тоже больше упоения, чем трагизма…
Есть у него стихотворение о том, как ломают старый дом. Люди думают, что новый, наверное, бу¬дет лучше, и не каждому видна незримая, но неуничтожимая память:
