Как при Софокле и Дедале,
Шефнер задумывается над непознаваемостью, над бесконечностью, бездонностью мира и человека, конечных лишь во времени — чего он или не понимал ранее, или не смел высказать. Вот его главное:
И то, что кажется итогом,
Всего лишь правила задачи.
С этой позиции итоговая окончательность ранних стихов уступает место той зыбкости, которая, давая разным читателям почувствовать одну и ту же строку по разному, и есть признак истинной поэзии:
Все глубже я невод кидаю,
Чтоб дивное диво найти,
И сеть все длинней, — но с годами
Все шире просветы в сети.
В этих крупных ячеях уже задерживается не плотва, а то, что достойно быть предметом поэзии. Новых тем по Шефнеру не бывает. Есть только вечные темы, поданные по-своему.
Деформируются своды
И гранитные столбы,
Гибнет гвардия природы –
Долговечные дубы,
За свершеньем — разрушенье,
Выпаденье из игры,
В чёрный вакуум забвенья
погружаются миры.
Но фоне гибнущих вселенных — вечность духа, противостоит
энтропии:–
Раздается смех девичий
На развалинах миров!
И потому, что "мир открываем мы, чтоб утерять навек", особенно нужно нам сохранение утерянного — сохранение в том величайшем даре, имя коему — ПАМЯТЬ. Она делает человека человеком, поэта поэтом. Этот мотив особенно четко проявляется в одном из лучших произведений Вадима Шефнера — "Лилит".
Не женой была, не женой,
Стороной прошла, стороной,
Не из глины, не из ребра,
Из рассветного серебра…
Когда в Раю все есть, а вот чего-то и нет, когда Ева тянется к яблоку, то это слепая попытка понять, чего же не хватает. Познания Добра и Зла? Но и познавшему, и изгнанному опять не хватает того же, невыразимого…
Кто там плачет в костре ночном,
Косы рыжие разметав,
Кто грустит в тростнике речном,
Шелестит в осенних кустах?
……………………………
Никогда не придет Лилит,
А забыть себя не велит…
И не детали мира, которые на вкус и на ощупь важней всего, а нематериальное: память, "станция духа", тем-то и вечна она, что переживает вещную, но мгновенную "реальность".
А в поздние годы стал поэт писать смешные, якобы фантастические повести. И тут вдруг оказалось, что он не чужд обериутам.
Вот отрывок из одной повести в которой редакция полностью «компьютертзована, так что живых людей в ней нет. Только роботы И вот как робот редактор отвечает молодому поэту
«Стихи — сплошная вата, рифмовка слабовата,
Читать их трудновато, жалею вас, как брата.
Стихи рациональны, не эмоциональны,
Отнюдь не гениальны, а выводы печальны.
Шепну вам осторожно: печатать их не можно,
