Где их молодость?
Где их могилы?
Где их невесты и жёны?
Где их матери?
Где их отцы?
Где их братья и сестры?
А дети, дети, дети их где?
Ни одно имя страдальца и мученика, расстрелянного безвинно палачами, не исчезло из памяти русской, ни одно!.. Гражданская война унесла более 12 миллионов русских, которые рождены были растить хлеб, рожать детей, изобретать машины, защищать Россию в час и ж годы бедствий. Но от них избавились Ульяновы и Каменевы, Зиновьевы и Бронштейны, Дзержинские и Ягоды расстрелами и лагерями. Да будут они, Господи наш, прокляты!!!
Адольф Гитлер не по зарослям и ухабам прошёл до Сталинграда: Ульянов: и Зиновьевы, Троцкие и Свердловы, Дзержинские и Ежовы, Берии и Каменевы Ягоды и Кагановичи развернули перед фашистом готовый и широкий тракт:
“Иди на Россию!”
“Уничтожай русских!”..
Мне кажется — я, опираясь на документы, заключаю: Павла Васильева на расстрельном суде, последнем, уже не было. Внимательно и цепко оглядев тюремный клубящийся прах вокруг золотистоволосой головы былинного певца, перелистав “к нему вопросы” и “его ответы” им, я совершенно уверен: русский витязь, Богом на землю нашу посланный, уничтожен до суда. В сумерках ли... Ночью ли... На рассвете ли, когда огромная красная заря поднимается над милой измученной Россией, поднимается, поднимается, поднимается — сердце народа русского планетарно горит, в дали скифские кричит и светит, кричит и светит!...
Воронью на радость потускнела
Песни золотая булава.
Разве могли его женщины не любить? Разве могли его друзья не славить и забыть? И не о нём ли заря красная скорбит над седыми холмами?..
Я убеждён: сын Есенина, Юра, солдат несмышленый, — взятый подвальными псами по “Делу Павла Васильева, — уничтожен в камере Павла Васильева, из пистолета того же, лапою мародёрной, той же, тяжкая доля — слышать себя русским!..
А сам Есенин — убит или повесился, а?.. Кто дерзнул топнуть ногою, мол, да, убит, или, мол, да, повесился — подверг себя вечному непокою.
Иван Лысцов, возвещавший — Есенина ударили железным предметом, утюгом, по виску, незадолго до своей смерти — мне пожаловался как раз на конференции, посвящённой судьбе Есенина, пожаловался в ИМЛ, на втором этаже, в большом зале:
“Валь, не надо орать нам — убили, убили!.. Не надо могилку вскрывать! Надоедим — люди перестанут ходить к ней!..”
Что же? Мёртвые не лгут. Иван Лысцов погиб, а стон его бродит между нами, поэтами русскими. В октябре 1998 года в Тамбове мне Николай Алексеевич Никифоров передал несколько “незаштампованных” первых фотоснимков и рисунков с мёртвого Сергея Есенина, передал и фотоснимок конца отрезка той проклятой верёвки... Мне, Арсению Ларионову, Петру Проскурину, Аршаку Тер-Маркарьяну и Виктору Сошину передал.
