Зарубина, классического прозаика, сибиряка,
Васильева, классического поэта, сибиряка,
Карпова, талантливейшего прозаика, сибиряка,
Наседкина, защитника Революции, поэта, уральца,
Корнилова, классического поэта, волгаря,
Мандельштама, поэта вузов, москвича, певца Революции
Князева, Господи, да назвать ли всех казнённых?!
И неужели Вера Инбер нам дороже Ивана Бунина, а Михаил Швыдкой нам ближе Александра Куприна? И чей же тут фашизм: русский или еврейский?..
Второй Ленин — в бурьянах погребённые мои нищие деды и прадеды, их уничтоженные хутора и деревни. Второй Ленин — могилы, могилы, могилы, обелиски, обелиски, обелиски — от Дальнего Востока и до, через Корею и Конго, Соловки и Берлин, аж до Кабула!
Вперёд!
Вперёд!
Рабочий народ!
Но куда подевали рабочий народ: отравили в борьбе с алкоголизмом — водкой-рыковкой, или — водкой-андроповкой, или — излечат водкой-путинкой народ русский? Карл Маркс и Ленин не при чём за растерзанных крестьян, но Сталину от Ильича досталась страна-огрызок, и ему, собирая СССР, потребовалось миллионы уложить под обелиски. Ленин прав: религия — хуже афганской марихуаны, марксизм я имею в виду, опиум.
СССР — бескрайняя страна, а крестьянину — подконтрольный огородик налоги на курицу, петуха, овцу, барана, бычка и коровку. Рабочему — три, пять соток на пнях и кочках, да — многогодовая очередь на каждый жилой метр в городах, хотя и за это спасибо, поскольку теперь — дуля от приватизации и грандиозного строительства цивилизованной России!..
На тяжких северных — мы все северяне — посевных полях, на подмосковных, на уральских, на сибирских, рязанских, калужских, саратовских, смоленских — сверкают цинком башни вилл и дворцов, вознесённых за наши уворованные рубли олигархами, бандитами и христопродавцами России, бессмертными чикатилами, япончиками, на удивление приспособленцами от комсомола и от КПСС, торгашами и грабителями, холуями и бандитами, выпестованными самой правильной наукой марксизма и ленинизма.
Что за предательская отрава? Почему революционный дух в ленинских кадровых массах обернулся духом измены и негодяйства, почему? Какая тут болезнь? Я смотрел на бегущих из ЦК КПСС инструкторов, завов и разных членов, семенящих, озирающихся на кабинеты секретарей и политбюровцев, смотрел — и плакал. Я до сих пор утираю слёзы перед знаменем красным СССР. Но я ведь — простой рабочий, мартеновец, но ведь они, инструкторы и вожди, учили меня не предавать, а сражаться?
