Всякие надписи появлялись: кто с кем дружит, кто кого, как кличет или высмеивает. Забор вроде стенной газеты был. Еще появлялись афиши про футбольные матчи, про встречи боксеров, про баянистов и плясунов. Всякое случалось читать, но про трусов, про дважды трусов никто еще, казалось, не додумался написать. Вот чудеса!
Первым порывом Азамата было тут же стереть с забора афишу, написанную углем. Чего она добрым людям мозолит глаза?
Но какая-то мысль удерживала его.
Про трусов прочитал еще раз, потому что с первого раза не поверил.
Удостоверившись, что его не обманывают собственные глаза, он резко обернулся. Не глазеет ли в это мгновенье тот самый человек, что в конце афиши приписал: «Это я стучался в твою дверь»?
Никто не стоял за ним, и никто не надрывался от смеха. Оглядел все окна домов — тоже никого. Понятное дело, все добрые люди спят воскресным утром. Даже Шептун не торчал на своем заборе.
В это время лишь один человек рыбачил на середине реки. Это Седой. Его папаху можно разглядеть за целый километр. Но он никакого отношения к Последней улице и к ее мальчишкам не имеет. Поэтому какой же ему расчет на чужих заборах писать?
Мать честная, не кривоногий ли Сидор Айтуганович отколол номер? «Ну, нет, — сказал Азамат. — Сидору Айтугановичу наплевать на то, кто из мальчишек отважен, а кто труслив. У него совсем другие заботы».
Лишь сейчас, немного придя в себя, Азамат спросил: а что ж выкинул Синяк в его отсутствие, пока Азамат по настоянию шкипера парился в бане?
Конечно же, в это время Самат был дома. Вот кто расскажет о том, что произошло вчера вечером.
Азамат ворвался в комнату и, недолго думая, брызнул на Самата целый ковшик воды.
— Ты чего? В ухо захотел? — заорал Самат, соскочив на ноги. У него на скулах заходили желваки, и зябко дрожало тело.
Не слушая его и не обращая внимания на угрожающе сжатые кулаки, Азамат пошел на него, низко опустив голову, точно желая с ходу протаранить Самата.
— Не дам тебе отбрехаться. Говори, что натворил вчера твой приятель по синякам?
— Вот ты о чем… Из-за этого ты меня окатил водой, да? — Сегодня, между прочим, четное число. А теперь выкладывай, что и как было.
— Ну, разик или два стукнул он Земфиру… Рот Азамата искривила гримаса ужаса.
— За что?
Самат, улучив минуту, стал переодеваться.
— Девчонка сама виновата. Пусть не лезет на рожон.
— Дальше?
— Одним словом, весь сыр-бор вышел из-за того, что Земфира выловила бревно, отделившееся от плота. Она добралась до него первой, а Синяк опоздал. У него, сам знаешь, лодка большая, на две пары весел.
